А вот что это – смешно или так грустно, что плакать хочется? Вот ехал я в Израиле мимо банановых плантаций. Ну ехал и ехал. И вдруг почувствовал в себе некое смятение. Что-то я должен сделать… И поймал себя на мысли, что мне неудержимо хочется залезть на эту плантацию и украсть банан! Этих бананов там горы, но мне именно захотелось украсть! Зачем?! Не знаю.
Приезжаю в Москву, узнаю: у моего друга Ярослава Голованова украли «жигули», у Булата Окуджавы обворовали дачу. Ужасно, но понятно. Воруют не только в России. Но вот недавно отремонтировали дом, в котором я живу. Чистый, светлый подъезд. И на новой стене кто-то отпечатал грязные следы сапог. Зачем? Я этого не понимаю! Я не понимаю, зачем выбивают прозрачную плитку на троллейбусных остановках! Ведь ее не крадут, что было бы понятно, а разбивают!
С корнем крушат телефоны-автоматы. И ведь эти мерзавцы совершенно не думают о том, что их мать или отец могут умереть от сердечного приступа, потому что нельзя будет вызвать «скорую». Это что – дебилизм или та же страсть на генном уровне?
И что страшно, этих «шалунов» иные считают обычными проказниками: переживают детский возраст. А если кто-то ведет себя иначе, могут причислить и к «чудикам». Я за свою жизнь сыграл немало ролей этих самых «чудиков» или, с точки зрения обычных людей, странных типов. Но суть не в том, как этих «героев» называть… А, впрочем, почему?
Давайте-ка для примера поставим два разных ударения на коротеньком слове «чудно». На первый слог – значит «прекрасно», «замечательно». На второй – «удивительно». Правда, хорошо получается?
Лично я, исходя именно из соединения этих двух смыслов, определяю своих любимых персонажей. Мы сегодня лихо наловчились подразделять людей на всякие категории. И уж если наклеили ярлык, то человек, по нашему разумению, обязан ходить с ним всю жизнь. Но если вдруг он поведет себя иначе, если сорвет со лба этот ярлык, – значит, чудик, тип со странностями, так сказать, не от мира сего. А ведь это, в сущности, прекрасно, когда человек не укладывается в общий шаблон. Это говорит о богатстве его натуры, о самобытности, уникальности.
Порой люди, особенно «достигнув степеней известных», в расхожий шаблон по собственной воле лезут, боясь прослыть чудаками и тем самым пошатнуть завоеванный авторитет. Живет, к примеру, рядом человек – веселый, дружелюбный, открытый, контактный, как теперь любят выражаться. Но вдруг получает чин – и не узнать человека!
