— Мог бы и попрощаться, — обиделся старик. — Я с ним по-хорошему, по-доброму, а он...
— Они на один день. — Я доедала суп, чувствуя, что с каждой ложкой ко мне возвращаются уверенность и силы. — Мсье Марега уговорил Игнасио показать плечо врачам.
По поводу сборов в экспедицию я решила ничего не рассказывать мсье Сашелю. Зачем? И так маловероятно, что мы что-нибудь найдем за два выходных, просто проведем их втроем на природе. Втроем? Ого, как бы мне опять не наделать глупостей! Очень уж пикантная складывается ситуация... Вот что значит вкусно поесть — сразу проясняется в голове!
Я углубилась в работу, запрещая себе сосредотачиваться на чем-либо другом, кроме архивных описей и списков в духе голливудской мудрости: «Сегодня я не буду думать об этом, я подумаю об этом завтра». В данном случае, конечно, не завтра, а всего лишь вечером, когда вернутся мои Игнасио и Марега... И нечего вздыхать, Мари Люно, ты приехала сюда по делу!
Часам к шести мсье Сашель прикончил свой допинг и спросил, не пора ли по домам.
— Я бы еще поработала, — сказала я. — Можно?
— Ну тогда, если кто-нибудь придет, я в хранилище. Ты не отвлекайся, сразу зови меня.
— Хотите, я сбегаю за кофе?
— Годится! — обрадовался старик.
***
Педро и компания сидели все за тем же столиком. Билл читал мужской журнал, а Хулио и здоровяк играли в карты. У стойки я насладилась кофе и купила для мсье Сашеля маленькую фляжечку коньяка и горячую пиццу.
— Это слишком дорого, мадемуазель, — засмущался архивариус. Он уже прикорнул в хранилище на связках старых газет.
— Французу не патриотично пить виски. И потом, я же оставила вас без обеда.
— А ты не хочешь? — Старик осторожно вытащил из коробки обжигающий треугольничек пиццы. Она была предусмотрительно разрезана на шесть частей. — Вроде хорошая. Бери, мне одному много.
Он так аппетитно начал есть, что я не удержалась. И правда это была настоящая пицца!
— Запьешь? — Старик отвинтил крышечку бутылки.
— Ни в коем случае!
Я замахала руками и оставила его одного, предусмотрительно закрыв дверь в хранилище. Пусть поспит, а я поработаю до возвращения «кавалеров», не сидеть же одной в номере. Хотя, признаться, работать мне уже совсем не хотелось. Скорее бы они приехали!
Я невольно остановилась возле «окна» выдачи. На конторке лежала стопка документов, с которыми обычно работал Игнасио, а поверх всего — бесценный дневник. Надо бы присвоить ему номер и внести в опись, не оставлять же такую ценность безымянной в папке какой-то мобилизационной комиссии. Я взяла кожаную книжечку в руки.
