— Надо подумать. Мы говорим о простом галстуке или о галстуке-бабочке? И будет ли он единственным предметом одежды на тебе?
Алан снова улыбнулся:
— Как ты поживаешь, Мариса?
— В данный момент я представляю тебя в одном только галстуке и пытаюсь определить, восхищает меня эта картина или путает.
— Премного благодарен тебе за беспокойство о моем чувстве собственного достоинства.
— Всегда к твоим услугам, — ответила Мариса. — Но я позвонила не только ради этого. Ты видел сегодняшний выпуск вечерних новостей?
— Маргарет Малли в сиянии славы? К сожалению, да.
Покидая здание суда, Алан вовсе не испытывал радости победы. Но всё же он должен был позволить Марисе высказать свое мнение. Идея пересмотра завещания ей абсолютно не нравилась.
— В любом случае, тебя можно поздравить, — сказала она.
— Карсон утверждает, что ее адвокат направил в суд апелляцию.
— О! В таком случае ты сможешь окончательно выиграть дело.
— Судебный запрет уже снят.
— Значит, всё хорошо?
— Это значит, что мы можем двигаться дальше и издавать сборник, как и собирались. Даже если гонорар Кэти не будет направлен в фонд, я смогу перечислить туда прибыль от продажи книг. Бог свидетель, им очень нужны деньги.
— А иллюстрации будет делать Изабель?
Алан неуверенно помолчал, но всё же решил ответить откровенно:
— На самом деле я ее еще не спрашивал.
— Алан!
— Знаешь, я не мог к ней обратиться, пока не был уверен, что книга выйдет в свет. Что, если бы она выполнила всю работу, а нам не удалось бы ее напечатать?
— Единственный человек, который мог бы с ней договориться, — это ты, — заявила Мариса. — И, сказать по правде, если откажешься, значит, ты еще глупее, чем я думала.
Алан вздохнул. Он обвел комнату взглядом и заметил, что ночные тени вплотную приблизились к оконным стеклам. Там, за окном, уже вышли на охоту призраки Уотерхауз-стрит. И почему только он один помнит прошлое? Точнее, не хочет забывать.
— Алан? Ты еще здесь?
— Я сомневаюсь, что Изабель станет со мной общаться, — наконец произнес он.
Теперь настала очередь Марисы помолчать.
— Когда ты в последний раз с ней разговаривал? — спросила она после долгой паузы.
— Во время похорон. Нет. Немного позже. Я ей позвонил, но Изабель бросила трубку.
Алан потом еще и писал ей, но письмо вернулось нераспечатанным. Адрес Изабель был перечеркнут, и на конверте появилась надпись: «Вернуть отправителю».
— Если ты не можешь с ней поговорить, — начала Мариса. — Если она не хочет с тобой разговаривать... — Она запнулась, но всё же продолжила: — Алан, почему же ты заставил всех окружающих поверить, что Изабель участвует в создании книги?
