– Да сядь ты, придурок! – рявкнул Ши. Танцовщицы, ритмично покачиваясь, продефилировали мимо и перешли к отступлению.
– Как, по-твоему, долго нам тут куковать! – поинтересовался Байярд.
Ши пожал плечами.
– Понятия не имею. Честно.
Словно в ответ оркестр переменил ритм и мотив, напористо забренчали струны, заухали барабаны. Из-за уходящих танцовщиц выступила вперед еще одна пара евнухов. Они отвесили поклон четверым гостям, после чего повернулись лицом друг к другу и поклонились вторично. Между ними возникли четыре девушки, каждая с небольшим медным подносом, на котором стоял разукрашенный кувшин. Байярд поперхнулся, Полячек присвистнул. Полицейский воскликнул: «Матерь божья!» На наряды всей четверки пошла, видно, целая уйма ткани, но была она такой тонкой, что лучше бы ее вообще не было. А их обладательницы, надо сказать, вполне определенно относились к млекопитающим. Девушки деликатно, бочком приблизились к клиентам, с синхронностью марионеток поклонились и плюхнулись на подушки по соседству.
– Вы меня не подкупите! – заревел Пит-полицейский. – Заработаете еще одну статью, ребятки! За нарушение норм приличия на театрализованных представлениях!
В такт музыке каждая из девушек сдернула со своего кувшина крышку, окунула в него палец, вытащила его вымазанным чем-то желтым и клейким и поднесла к лицу подопечного. Ши открыл рот и получил изрядную дозу налипшего на палец меда. Заслышав придушенный, словно из-под кляпа, вопль Байярда «Не-ет!» – он обернулся и увидел, как тот судорожно уворачивается от предложенного пальца. Пит-полицейский вытирал перемазанную медом рожу платком, в то время как его гурия была полна решимости ввести свое средство если уж не внутрь, так хотя бы наружно.
– Лучше не отказывайтесь, – посоветовал Ши. – Они для того и явились.
– Меня вы не подкупите! – тупо повторил Пит, а Уолтер простонал:
– Да не люблю я сладкого! Мне бы сейчас пивка с прецелями!
Уголком глаза Ши углядел Полячека, одна рука которого обвивалась вокруг шеи девушки, а другая методично переправляла одну дозу меда за другой прямиком к девичьим устам – в обмен на тот мед, который он от нее получал.
Уж он-то быстро сориентировался.
Сам Ши тоже получил следующую порцию.
– О луна восторга моего! – взмолилась девушка, ответственная за полисмена. – Отчего стесненье в груди твоей? Знай же, что такую любовь вселил ты в сердце мое, что скорей утону я в океане из собственных слез, нежели увижу повелителя своего в печали. Что же предпринять недостойной рабыне его?
