Ник громко расхохотался.
– Ладно, мистер Сильвер, – сказал он самым любезным тоном. – Я уже спускался сегодня в трюм и ничуть не жажду сделать это еще раз. Вот ключ от люка.
Мы прошли вдвоем на нос. Вахтенные удивились, что мы идем без солдат, но Сильвер, не колеблясь, нырнул в темное отверстие люка. Я последовал за ним.
Едва мы очутились одни, как он доверительно обратился ко мне:
– Бен, дружище, мне кажется, я могу сказать тебе правду и положиться на тебя. Понимаешь, сердце мое обливается кровью, когда я вижу, что с человеческими созданиями обращаются как со скотом. Поэтому я собрал в ведерке кое-что из еды, чтобы отдать самым достойным из этих несчастных. Ты поднимись быстренько по трапу и пройди к каюте. В ней никого нет, помощник на вахте, а ведерко стоит сразу за дверью.
На то, чтобы забрать ведерко и вернуться, у меня ушло минут пять или десять, но, когда я достиг конца трапа, из темноты протянулась рука и затащила меня за переборку. Голос Ника прошептал мне на ухо, чтобы я не двигался с места. Очевидно, Ник шел за нами до носового люка, а потом подождал, когда я пройду на корму, и спустился по трапу.
В колеблющемся свете фонаря я увидел Сильвера. Он шептался о чем-то с Пью, и Хендс тоже пододвинулся к ним, насколько позволяла цепь. Мы с Ником напрягли слух до предела, но смогли уловить только два слова: «Флинт» и «Порт-Ройял».
Наконец Сильвер выпрямился и крикнул:
– Бен, ты здесь?
Ник живо поднялся вверх по трапу, успев сказать, чтобы я сразу же привел Сильвера к нему.
Я прошел к Джону и подал ему ведерко, которое затем перешло в руки к Пью.
Сильвер громко произнес:
– Ну вот, поделите это с соседями, а завтра получите еще – для тех, кто этого заслуживает.
– Господь да благословит вас, мистер Сильвер, – отозвался Черный Пес.
– Никто из нас никогда не забудет вашу доброту – верно, парни?
Послышалось одобрительное бормотание, однако что-то подсказывало мне, что все это говорится для меня, а не для Сильвера.
Как только мы поднялись и заперли люк, я сказал Сильверу, что Ник ждет его. Он сразу же подчинился. Ник сидел на своем рундуке и попыхивал сигарой.
– Сильвер, – начал он резким тоном, едва я прикрыл дверь. – Вы сами расскажете, какое дело задумали, или мне обратиться к капитану?
Надо было в эту минуту видеть лицо Сильвера. Выражения сменялись одно за другим, пока не застыла на лице смесь грусти и печального удивления.
– Добро, мистер врач, – вымолвил он наконец. – Чувствую, что вы раскусили меня, и поделом – не пытайся провести такого образованного джентльмена, как вы!
