— Еще, — прошептал он, прерываясь на секунду, чтобы глотнуть воздуха.
И вот Беатрис уже целует его в ответ, ласкает нежными руками шею, гладит волосы.
Мир, казалось, замер, кроме них двоих не осталось никого на всем белом свете. Она была сама мягкость, сама нежность. Он — сама страсть. Гийом понимал, что окончательно теряет рассудок.
— Да, — шептал он, целуя ее, лаская ей грудь.
Она прерывисто вздохнула, выгнулась и прижалась еще сильнее. Он снова застонал, чувствуя, как все вокруг заволакивает мутно-красный туман желания. И в этот момент Беатрис замерла в его объятиях, потом отстранилась.
Гийом сорвал повязку с глаз, поднялся на ноги, не отпуская ее, но она решительно высвободилась.
— Ребенок.
Услышав это короткое слово, Гийом похолодел. И неожиданно осознал, кто он, кто она, что они делали и что должны были.
— Марго проснулась, — коротко пояснила Беатрис. — Я чувствую, мне нужно идти к ней.
Долгие две секунды они смотрели друг другу в глаза. Потом Гийом кивнул. Он не имел ни малейшего права делать то, что сделал, как и думать то, что думал.
— Я уберусь в кухне. Иди, Беатрис, и… Она обернулась.
— Спасибо за обед… И прости, что я пересек грань, которую не следовало пересекать. Прости, пожалуйста.
Беатрис еще секунду смотрела на него, не отрываясь, потом кивнула и исчезла за дверью.
Значит, этот человек способен без труда заставить ее позабыть обо всем, всего лишь коснувшись губами ее губ. От жара их поцелуя могла вспыхнуть гостиная! А главное, целоваться с этим человеком — полный идиотизм; такой глупости она давно не совершала. Нельзя допускать никаких отношений с этим человеком — она и так уже увлечена им, а ведь он совсем не тот, кто ей нужен. Если они и закрутят роман, то ненадолго. В итоге она все равно останется одна.
Но что делать, если три дня прошло, а она все помнит прикосновение его губ и мечтает испытать это еще раз?, .
Время текло незаметно. А они еще не обсудили, как будут принимать гостей. Последние несколько дней Беатрис так немилосердно казнила себя, что едва слово могла выдавить из себя в его присутствии.
— Если бы он уже не был миллионером, то мог бы сколотить состояние, продавая поцелуи по сходной цене, — бормотала Беатрис, полируя стол красного дерева. — Любая женщина щедро заплатила бы, чтобы почувствовать эти губы на любой части своего тела.
Но не она. Влюбиться в человека вроде Гийома — настоящая беда. Ей нужен муж. И дети. Хорошо, что он не хочет связываться с ней.
