Ниива отпрянула, избегая укола ядовитого шипа. – Я видела как молния бьет медленнее!
– А я что тебе говорил, – проворчал Рикус.
Прижав руку к телу, мул опустил голову пониже и открыл рот. Раздался хруст треснувшего панциря, потом Рикус повернулся к воинтельнице и выплюнул оторванный хвост из своих острых зубов. Потом мул опять протянул к ней руку. Его ладонь так раздулась, что стала походить на медвежью лапу.
– Убери эту проклятую тварь – живо!
Как только Ниива добралась до скорпиона, его хитиновый панцырь внезапно из жемчужно-серого стал желтым. Цвет не исчез совсем, а соскользнул с тела паукообразного как уходящая тень. В тот же момент бесформенное видение поднялось в воздух и полетело обратно в ту самую дыру, в которой была рука Рикуса, когда ее ужалили.
Сам скорпион стал золотым и начал стремительно уменьшаться до тех пор, пока его клешни не стали так малы, что уже больше не держались за толстый палец мула. Он свалился с ладони и начал падать в пропасть, его крошечное тело исчезло из виду задолго до того, как ударилось о землю. – Клянусь солнцем, – выругался Рикус. Ниива швырнула свой кинжал на дорогу, затем обеими руками схватила руку Рикуса. Она почувствовала, как могучие руки ее мужа обхватили ее талию, затем дварф дернул и вытащил ее и мула обратно на дорогу. Келум встал на колени среди грязи, схватил обоими руками запястье Рикуса, его короткие и толстые пальцы зажали вены, чтобы остановить кровообращение. Нииве не нужно было спрашивать, почему жрец солнца так сосредоточен. Из всех ядовитых тварей в пустынях Атхаса золотой скорпион был среди худших, его яд мог убить взрослого мекилота за пять минут.
Естественно, что эти создания обычно не меняли размеры, а их цвет не улетал серебристой тенью, но Ниива была слишком обеспокоена здоровьем Рикуса, чтобы думать об этом сейчас. – Придержи ему запястье, посильнее! – скомандовал Келум. Ниива сделала, как он хотел, и ее муж поднял собственную руку к солнцу. – Жар солнца выжжет яд.
Рикус скривился. – Становится немного больновато, а? – Глаза мула стали стеклянными, а его слова неразборчивыми.
Келум опустил жгуче-красную руку, из кончиков его пальцев шел дым. Она светилась так ярко,что просвечивала насквозь за исключением темных костей под кожей.Дварф положил ладонь на укус скорпиона и изо всех сил сжал руку Рикуса. Послышалось мягкое шипение, струйки серого дыма заструились между его пальцами.
Ркард отпрянул в сторону, прижался спиной к утесу. Его лицо побелело при виде сожженой кожи Рикуса, но он не отвел взгляд. Ниива было решила отослать его, но потом передумала. Ее сын был как жрецом солнца, так и воином. Если она попытается защитить его от вида ужасных ран, он никогда не унаследует искусство своего отца.
