— Ты прошлый раз начал мне кое-что рассказывать. О том, что ваш дом сожгли банды. Тогда мать отвесила тебе затрещину. Обещаю, я ей ничего не скажу.
Мальчишка удивился. Судя по всему, он начисто забыл про пощечину.
— Я слышал, к пожару имеет какое-то отношение банда Коркорана. Ты про нее ничего не знаешь?
— Откуда ты знаешь Коркорана?
— Я его не знаю. Я как раз пытаюсь его найти.
— Приятель, лучше выбрось это из головы. У него в банде есть настоящие отморозки.
Члены банды, заслужившие привилегированного положения тем, что совершили убийство.
На черном лице отобразился вихрь эмоций.
— Если кто-то заденет этого Коркорана — неважно кто, ниггер, латинос — он всех мочит. Какой-то человек ему не нравится — бах, и его уже нет, ты понимаешь, что я хочу сказать. — Закрыв глаза, Исмаил прижался к прутьям ограды школьного стадиона. — Зачем ты расспрашиваешь меня про этого подонка?
— А где тусуется этот Коркоран? — спросил Пеллэм.
Его уличный жаргон произвел на Исмаила впечатление.
— Приятель, я не знаю, где они ошиваются. — Не отрывая глаз от Пеллэма, он изобразил несколько бросков из-под корзины. — Слушай, у тебя есть папашка?
Пеллэм рассмеялся.
— Отец? Конечно, есть.
Улыбка исчезла с лица мальчишки.
— А у меня нет.
Пеллэм вспомнил, что высокий процент негритянских семей не имеет взрослого мужчины. И тут же устыдился на себя за то, что первой реакцией на слова Исмаила явился этот отрывок из статистических сводок.
— Его застрелили, — равнодушным тоном продолжал мальчишка.
— Исмаил, извини, я не знал.
— Понимаешь, на улице стоят ширялы, да? Торгуют каликами. Мой отец вышел за дверь, и они его просто пришили. Прямо у меня на глазах. Он ничего им не сделал. А они его просто пришили.
Потрясенный Пеллэм покачал головой.
— Нашли тех, кто его убил?
— Кто? «Синицы»?
— «Синицы»?
— Ты что, не знаешь, кто такие «синицы»? Ну ты даешь, приятель. Ну ты даешь! Легавые. Поли-и-ция! — Исмаил рассмеялся, и в его детском смехе прозвучали пугающие взрослые нотки. — «Синицы» ни хрена не делают, ты понимаешь? Папашка мой преставился. А мамашка — она ширяется. Страшно ширяется. А там, куда она попала, — я говорю про приют — этого дерьма навалом, были бы только бабки. В основном, героин. Мамашка сидит на героине. Приходят мужики, накачивают ее по самые уши. Думаю, я туда не вернусь. Пеллэм, а где твоя нора?
Жилой трейлер, в настоящее время поставленный на стоянку. Двухкомнатное бунгало под Лос-Анджелесом, в настоящее время сданное в аренду. Съемная квартира на четвертом этаже в доме без лифта.
