— Когда, наконец, испекутся яйца? — спросил Ножик и протянул к очагу серые руки.
Паук пнул его и пастух торопливо отскочил.
— Подожди, пока не поедим мы.
Но через пять минут Ножик подполз обратно и потер рукой камень очага.
— Теплый, — извиняющимся тоном пробормотал он, когда Паук его снова пнул. — Я люблю это тепло.
— Бери еду.
— Где вы их берете? — я указал на стадо. — И куда гоните?
— Драконы рождаются на Горячем Болоте, в двухстах километрах отсюда. Мы гоним их через Великий город к Браннингу-у-моря. Там животных режут, яйца отнимают от родителей, оплодотворяют, а потом мы отвозим эти яйца назад в Болото.
— Браннинг-у-моря? Что там с ними делают дальше?
— Пускают на мясо, большей частью. Других используют для работы. Это почти фантастическое место для того, кто родился в лесу. Я мотаюсь взад-вперед все время и мне приходится иметь два дома — в Браннинге и возле Болота. Дом, жена, трое детишек — в городе, а другая семья — на Болоте.
Мы ели драконьи яйца, драконье же сало с кусочками хлеба, обильно посыпанное солью и перцем. Наевшись, я поднес мачете к губам и заиграл.
Это музыка!
Это была мелодия со множеством ритмов. Я выбрал один и продолжал играть. Проиграв еще пять нот, я заметил, что Паук удивленно таращит на меня глаза.
— Где ты это слышал?
— Думаю, что мелодия пришла откуда-то свыше.
— Не прикидывайся дурачком.
— Музыка рождается в моей голове.
— Сыграй ее снова.
Я заиграл. Паук засвистел и наши мелодии слились.
Когда песня закончилась, он сказал:
— Ты знаешь, что ты иной?
— Мне об этом говорили. Скажи, как называется эта песня? Это совсем не похоже на ту музыку, которую я играл раньше.
— Это соната Кодали для виолончели.
Дрок закачался от утреннего ветра. «Что это?» — спросил я. Позади нас застонали драконы.
— Ты услышал ее из моей головы? — спросил Паук. — Ты не мог слышать ее раньше, разве только я, сам того не замечая, напевал ее про себя. И я не мог напевать крещендо с тройными паузами.
— Значит я получил ее от тебя?
— Эта музыка звучит у меня в голове несколько недель. Я слышал ее прошлым летом на побережье, за ночь до того, как отправился в путешествие к Болоту с оплодотворенными яйцами. Тогда я откопал часть музыкальной секции в развалинах античной библиотеки в Хайфе.
— Так значит, этой музыке я научился у тебя? — внезапно все стало ясно... все разговоры с Ла Страшной, встреча с Родной, когда я заиграл «Билли, Билли». — Музыка. Так вот откуда я получаю музыку, вот чем я отличаюсь от остальных, вот почему я иной, — я воткнул мачете в землю и присел рядом.
