Селма набросилась на меня сзади. Вцепилась мне ногтями в щеки, едва не задев глаза. На секунду я выронил дубинку, схватил ее за руки и отбросил в сторону. Она споткнулась, потеряла равновесие, сбила кубок, стоящий на комоде, затем схватила его, готовясь обороняться. Но дубинка снова была у меня в руках, и она отступила.
Возможно, мы кричали. Возможно, что-то сказали друг другу. Хотя я сомневаюсь. Я слышал только мое тяжелое дыхание и бешеный стук сердца.
— Ты в порядке? — Это была моя единственная фраза, которую я запомнил. В ее глазах я видел ужас и... да... и восхищение, с которым она никогда не смотрела на меня прежде.
Когда на следующий день я прибыл на службу в Уичито, на моем лице еще оставались отметины от ногтей Селмы, похожие на ритуальные шрамы.
Курс молодого бойца я проходил в форте Беннинг, находящемся около города Коламбус, в штате Джорджия. Через две недели после начала занятий я получил письмо от мамы, в котором она сообщала, что Дэйв стал потихоньку поправляться. Он не заявил на меня в полицию. Это было не в его правилах. Селма по-прежнему жила с ним. Других вестей из Уэстфилда не поступило, но я был слишком занят, чтобы задумываться над этим. Я попал в новую вселенную — в армию. Моим домом стала казарма, моим городом — форт. И это был хороший город. В нем чувствовался особый стиль. Старшие офицеры жили в больших белых домах на широких улицах, которые заканчивались полем для гольфа. Газоны — чистые и просторные. Сразу было ясно, что это военный городок: посередине гарнизона — три смотровые вышки в двести футов высотой, похожие на пришельцев из космоса, выкрашенные в красный и белый цвета; ангары, заполненные длинными рядами тренажеров для парашютистов, — солдаты вертелись на них, как цыплята на конвейере. Танки, «хаммеры» и минометы стояли в специально отведенных для них местах. Склады охранялись самым тщательным образом и были напичканы всевозможными электронными устройствами слежения, так что ни один твой шаг не оставался незамеченным. Что поделаешь, ты в армии. Все здания на базе — такие же опрятные, как на Мейн-стрит, как ее показывают в старых фильмах. Были даже белые деревянные церкви с маленькими колокольнями.
Мама писала мне пару раз, но я просто не мог ответить ей. Потом она перестала писать, и я не особенно переживал из-за этого. Моя семья ассоциировалась у меня только с неприятностями, а я жил теперь в новом мире, и меня занимали другие заботы.
