На следующий вечер дон Хозе возвратился домой совсем расстроенный, найдя Фатиму живою.
— Фатима жива! — сказал он Цампе.
— Жива!.. Но это невозможно.
Тогда дон Хозе рассказал ему все, что говорила Фатима об употреблении опиума.
— Да, — проговорил Цампа, — опиум есть противоядие. Но мы испробуем что-нибудь другое.
Однако дон Хозе не забыл о своем обычном свидании и, переодевшись, отправился в улицу Годо де Моруа.
Спустя десять минут вошел Рокамболь. Цампа раболепно поклонился ему.
Рокамболь прошел в гостиную и, усевшись в кресле дона Хозе, спросил:
— Ты ничего не имеешь сказать мне?
— Цыганка не умерла.
— Знаю. Твой барин скоро вернется?
— Часа через два.
— Спрячь меня… там… в кабинете… Куда он выходит?
— В коридор.
— Из него слышно, что говорится здесь?
— Все.
— Хорошо. Что бы ни случилось, в точности повинуйся своему барину, — сказал Рокамболь и заперся в кабинете.
Почти вслед за тем раздался звонок. Дон Хозе возвратился сильно встревоженный. Он двадцать минут ждал на тротуаре, а фиакр не приезжал. Наконец, к нему подошел ливрейный лакей и вручил ему письмо следующего содержания.
«Вы меня обманули. Цыганка жива, я знаю, что она радуется вашею любовью, и я должна умереть. Не ждите 4 больше фиакра… до тех пор, пока не исполните вашего слова».
Дон Хозе воротился домой, окончательно решив убить гитану.
Он показал письмо Цампе и сообщил ему о своем неизменном намерении.
— Право, я не знаю, что вам посоветовать, — проговорил Цампа, — мое снадобье потеряло силу.
— А кинжал?
— Это надежнее: опиум не помешает ему.
— Так приготовляйся; я заплачу тебе.
— О, нет, я не в состоянии… поручите это Нарциссу (так звали негра, служившего у Фатимы).
— Ступай за ним!
Через час Цампа возвратился в сопровождении негра, и смерть цыганки была решена.
Дон Хозе лег спать.
Цампа хотел выпустить Рокамболя, но его там уже не было.
После рокового свидания с доном Хозе Фатима провела ночь весьма беспокойно. В ней волновались тысячи чувств.
Следующий день она просидела, запершись в своем будуаре, с нетерпением ожидая прихода таинственного покровителя, но день прошел, а он не явился.
Вечером она приподняла вазу и нашла там следующую записку.
«Положи три зерна опиума в кушанье твоей кормилицы. Она должна спать эту ночь как убитая. Дон Хозе не придет сегодня. Ложись пораньше, но не спи и запрись на задвижку».
Фатима тотчас же вынула из своей шкатулки кусочек гашиша и вложила его в сушеную смокву, которою угостила свою кормилицу.
