— Считайте до полутораста, а затем можете снять повязку.
Гитана повиновалась, сосчитала и потом сдернула платок.
Незнакомец исчез.
— Это был сам дьявол! — проговорила суеверная цыганка и начала молиться.
На другой день Фатима в ожидании прихода дона Хозе вспомнила о китайской вазе. Она приподняла ее и нашла записку, на которой написаны были знаки, известные только испанским цыганам.
Кроме того, здесь находился маленький пакетик, запечатанный сургучом.
Фатима прочла следующее:
«Под страхом смерти проглоти порошок, находящийся в этом пакете!»
— Нет никакого сомнения, — прошептала она, — что я видела самого дьявола, который покровительствует мне. Предки наши ходили на шабаш и отдались ему… кто знает, не его ли я детище.
Суеверная цыганка высыпала порошок в рюмку воды, которую выпила залпом.
В это время в гостиной послышались шаги.
Она бросила записку в огонь и отворила дверь будуара.
— Здравствуй, моя милая, — проговорил дон Хозе, целуя молодую цыганку.
Он снял плащ и поставил на камин бутылку в плетенке.
— Что это? — спросила Фатима.
— Это мараскин, который я сегодня получил из Испании.
Он позвонил и велел вошедшему негру подать рюмок.
Прежде чем идти дальше, вернемся немного назад.
Накануне дон Хозе вышел от Фатимы в весьма мрачном настроении.
Эта женщина, которую он уже разлюбил, отдав сердце другой, эта женщина владела его тайной и может поступить с ним как с убийцей, если он бросит ее. Она сейчас угрожала убить его, если узнает об измене.
Дон Хозе употреблял тщательные предосторожности, отправляясь к цыганке: он переодевался работником с длинною бородою, выходил по черной лестнице через двор и возвращался тем же путем через кухню, где его ожидал лакей.
Лакей этот, по имени Цампа, жил у дона Хозе уже четыре года.
Перед тем Цампа был приговорен в Мадриде к смерти за убийство старухи со служанкой. Благодаря необыкновенной силе и ловкости, ему удалось убежать с самого места казни и укрыться в обширном отеле де Салландрера, который находился на этой же площади.
Вооруженная сила окружила отель и обыскала все его закоулки. Но тщетно: преступник исчез как призрак.
Спустя два дня дон Хозе, проснувшись, увидел пред собою человека — это был Цампа.
Он просил у него защиты, говоря, что будет слугой, который пойдет за него в огонь — и в воду.
— Я сбрею бороду, — проговорил он, — выкрашу свои рыжие волосы в черную краску, и тогда никто меня не узнает.
Дон Хозе увидел в Цампе человека, который в случае нужды сделается его наемником-убийцею и по одному его знаку зажжет Мадрид со всех четырех концов.
