— Я рассчитываю идти отсюда в Бомбей, сударь, — ответил Эусеб, — а из Бомбея — в Европу.
Врач покачал головой:
— Подобное путешествие невозможно, сударь.
— Невозможно! — воскликнул Эусеб. — Но почему?
— Потому что, как я предполагаю, вы дорожите жизнью этой дамы.
— О, более, чем своей собственной!
— Так вот, подобное путешествие подвергает ее опасности.
— Но почему?
— Через несколько месяцев вы станете отцом.
Эусеб выслушал эту весть, которая в другое время переполнила бы его радостью, почти с криком боли.
Десятью минутами позже лодка оставила г-на и г-жу ван ден Беек на молу, на том же месте, откуда взяла их; коснувшись земли, Эусеб вскричал:
— О да, это был он — демон! Что ж, будем бороться, раз нам предстоит борьба.
Эусеб ван ден Беек вернулся в свой дом печальным, но смирившимся.
Он понял, что прикован к Яве более могущественной волей, чем его собственная; скажем точнее — сверхъестественной властью.
Усилия, которые он предпримет, стараясь вырваться из-под этой власти, окажутся бесплодными — он заранее это чувствовал.
Но понемногу уверенность к нему вернулась.
Он сказал себе, что в конце концов исход завязавшейся между ним и доктором Базилиусом борьбы зависит лишь от его собственной твердости и постоянства, что только он сам может управлять движениями своего сердца, слишком полного любовью к жене, чтобы зловещие предсказания доктора могли осуществиться; он решил больше доверять своим чувствам, своей любви и, крайне удивив Эстер, вечером того самого дня, в который испытал третье по счету разочарование, казался более оживленным, чем когда-либо в течение многих месяцев.
Видя, что он решил остаться на Яве по меньшей мере до тех пор, пока она не оправится после родов, Эстер хотела, следуя советам метра Маеса, довести до конца так удачно начатое лечение Эусеба и стала говорить с ним о том, каких забот требует сохранение их богатства, и о том, что ему необходимо найти себе занятие, способное отвлечь его от мрачных мыслей (несмотря на все его старания скрыть их от жены, она видела тучи, набегавшие на лоб мужа).
Очень удивив этим Эстер, Эусеб без протестов выслушал те самые слова, что накануне вызвали его досаду и гнев.
Дело в том, что после возвращения Эусеба с «Надежды»у него появились новые мысли.
Глубокое и властное чувство отцовства полностью овладело им и совершенно изменило его взгляд на мир.
Этот человек ради себя был готов легко и охотно расстаться с роскошью, окружившей его благодаря миллионам дяди Базилиуса, покинуть все это и вернуться к серому и безвестному существованию мелкого служащего, но мгновенно ощутил невозможность подобного самопожертвования, поняв, что не одному ему придется переносить его последствия: он увлечет за собой тех, для кого ему уже заранее казалось недостаточно всех земных радостей, богатства и великолепия, направит удар на будущее существа, трепещущего в чреве его обожаемой Эстер, существа, уже любимого им той же беспредельной любовью, какую испытывал он к его матери.
