Около трех часов ночи наступил отлив.
Пора было уходить с отмели, пока вода спала, и охотник двинулся в путь.
По дороге молодой человек собрался подстрелить несколько нырков; обходя с чрезвычайной осторожностью выступ скалы, чтобы приблизиться к тому месту, где, как ему казалось, притаилась дичь, он неожиданно почувствовал сильный толчок в плечо.
Монпле резко обернулся.
В двух шагах от него стоял мужчина, размахивавший палкой, первый удар которой Ален почувствовал на себе.
Было еще темно, и охотник решил, что на него напали; он быстро вскинул ружье и прицелился.
Но тут новый удар палки, обрушившийся на конец ствола, выбил ружье у него из рук, и оно упало на землю.
Ален бросился поднимать оружие, но его остановил хорошо знакомый голос боцмана Энена:
— Будет, будет, господин Монпле, оставьте в покое ваше орудие. Хотя кожа у меня такая же темная, как у какого-нибудь турпана, а пахнуть я должен не хуже водоплавающей дичи, я все же не то же самое, что ваша добыча.
— Как! — вскричал молодой человек. — Это вы, боцман, здесь, да еще в такое время?
— Тысяча чертей! Приходится за тобой гоняться, ведь ты бегаешь от друзей и, как видно, навсегда променял балки своего Шалаша на небесный свод.
— Кто? Я? Вы думаете, я от вас бегаю, боцман Энен?
— Я не знаю, бегаешь ли ты от меня или нет, но со вчерашнего дня ты ухитряешься все время поворачиваться ко мне только кормой, а это нечестно.
— Я уверяю вас, Жак…
— Хватит! Берегись, ты собираешься сказать неправду! Мало того что не годится насмехаться над старшими, порядочный человек не имеет права лгать. Ты думаешь, что старого боцмана Жака можно одурачить, как какую-нибудь сухопутную крысу? Ничего подобного! Я шел по твоему следу на песке и прекрасно видел, как ты прятался за каждым камнем, наблюдая оттуда за боцманом Эненом и выжидая, когда он уберется из твоей акватории. Ах, если бы этот чертов песок не сменился там, на отмели, галькой, ты бы не избежал абордажа, голубчик! Но я еще подумал: «Будь спокоен, рано или поздно я тебя поймаю!..» В самом деле, как только вода спала, я пришел, вспышка твоего выстрела указала мне дорогу, и вот я тут как тут! Не велика хитрость.
— Вы здесь, пусть так; я вас прекрасно вижу, и что из этого следует? Что вы так спешили мне сказать?
— А! Продолжаешь издеваться! Ты и сам знаешь, что я хочу тебе сказать. Алену было хорошо известно одно: если боцман Энен вбил себе что-то в голову, он будет стоять на своем до конца.
