Продолжая разглагольствовать, Вултон снова наполнил стаканы.
— Маргарет удалось умело использовать исключительно удачное сочетание своей личной жесткости и способности предугадывать верное направление. При необходимости — а зачастую и без нее — она была просто беспощадна. Казалось, она все время так спешила, что ей некогда было брать пленных. Если было надо, она шла к цели, ступая по телам своих друзей — для нее это не имело большого значения, она вела, не оглядываясь назад. У Генри нет этой устремленности, ему просто нравится быть лидером. И когда он, не имея этой целеустремленности, пытается проявлять твердость, это выглядит лишь как высокомерие и грубость. Он пытается подражать Маргарет, но у него не хватает шариков.
Итак, к чему же мы пришли? Если попытаемся избавиться от него, как говорят у нас в Ланкашире, будем сыты им по горло.
Он снова занялся своей трубкой и ожесточенно пыхтел, пока она снова не разгорелась, скрыв его за клубами дыма.
Прошло минут десять, прежде чем озадаченный Урхарт оторвался от спинки кресла, подвинулся на самый его краешек и сказал:
— Ага, понимаю. Но я не понимаю, что же ты все-таки сказал.
Вултон расхохотался.
— Прости, Френсис. Я слишком привык к этой идиотской дипломатической болтологии. Теперь я не могу попросить жену передать мне корнфлекс без того, чтобы не поставить ее в тупик тем, как я это выскажу. Хочешь прямой ответ? О'кей. Большинство в 24 места явно недостаточно, и при нынешних темпах нас скоро просто выметут. Мы не можем себе позволить, чтобы так продолжалось и дальше.
— Так где выход? Надо же что-то придумать!
— Подождем. Нужно время, может быть, еще несколько месяцев, чтобы подготовить общественное мнение, и ногда под его давлением премьер-министр подаст в отставку, все будет выглядеть как реакция на требование общественности, а не как результат каких-то наших внутренних передряг. Впечатление, Френсис, — очень важная вещь, и мы должны располагать некоторым временем, чтобы сформировать соответствующее впечатление.
«А тебе самому оно нужно, чтобы накопить козырей для борьбы за это место, — подумал Урхарт. — Ах ты, старый мошенник! Я-то вижу, что сегодня ты вожделеешь о нем.»
Он знал, что Вултону нужно провести как можно больше вечеров в коридорах и барах палаты общин, унрепляя дружеские отношения с коллегами, договариваясь об увеличении своих выступлений в избирательных округах влиятельных членов парламента, расширяя знакомства с редакторами газет и политическими обозревателями, добиваясь большей известности и авторитета. Он быстро отделается от большинства запланированных официальных встреч, станет проводить меньше времени в зарубежных поезднах и начнет разъезжать по Англии, выступая с речами о переменах, ожидающих страну в 2000 году.
