— Подойди ко мне! — настойчиво проговорила она.
Не без сожаления выпустив из рук толстячка, мгновенно рухнувшего в воду, Савелий нехотя вышел на берег.
— Вот что, Савушка! — стараясь быть серьезной, произнесла Марфа Иннокентьевна. — Пойди и приведи себя в порядок оденься в парадный костюм, причешись и приходи ко мне в кабинет. В директорскую.
— Для чего, Марфа Иннокентьевна? — насторожился Савелий.
— Хочу познакомить тебя с… — воспитательница вдруг смущенно запнулась, но сразу же спохватилась, — с одними хорошими людьми.
— Опять «в сыновья» детей ищут? — догадливо произнес он, потом совсем по-взрослому вздохнул и деловито добавил, безнадежно махнув рукой: — Не возьмут меня: больно худющий. Сколь раз уж хотели. — Савелий вновь вздохнул и послушно отправился одеваться. Его действительно не впервые выбирали для смотрин. Однако это не мешало ему каждый раз волноваться и ждать, что придет добрая и красивая женщина, похожая на Марфу Иннокентьевну, заберет его «в сыновья» и вся его жизнь станет сплошным праздником. И, конечно, услыхав эту новость, он бегом поспешил в спальную комнату. Вдруг не дождутся и уедут, не встретившись с ним!
Быстро переодевшись в парадный костюм, полосатую футболку и темно-серые брюки, подаренные шефами, подскочил к большому трюмо, покрытому от старости паутинками трещин, «проутюжил» несколько раз ладошками непослушные вихры и бросился к административному корпусу.
По пути решил сам взглянуть на тех, кто хочет с ним познакомиться, но так, чтобы они его не видели. Савелий подкрался к раскрытому окну директорской и прислушался.
— А мне все же непонятно! — голос Марфы Иннокентьевны звучал несколько раздраженно. — Если двое бездетных людей усыновляют ребенка, тогда все ясно и вполне естественно, а вы… У вас же есть свой ребенок!?
— А я не понимаю, какое вам до этого дело? — спокойно отозвался женский голос, грубоватый и низкий.
Савелий вскарабкался на завалинку и с опаской взглянул в окно: полная, вычурно одетая дама с ярко накрашенными губами, невозмутимо разглядывала свои пухлые ухоженные руки с ядовито-красными ногтями на толстых пальцах, унизанных несколькими золотыми кольцами.
— Как вам ни покажется странным, мне действительно не безразлично, к кому попадет один из моих воспитанников, как он будет там жить и будет ли ему хорошо в новой семье.
— Вы что же, думаете, что ему будет хуже в нашей семье, чем в вашем приютском доме? — Женщина явно стала терять терпение.
