Чаще всего он вспоминал первое прикосновение к ее длинным пальцам, когда Лона открывала окна на террасе. Удивительное ощущение. Нет, он был неправ, когда сказал, что она напоминала девочку-подростка, скорее, женщину-подростка. Ее худенькое тело волнующе сочеталось с красивыми формами бедер, подчеркивающими тонкую талию и высокую грудь.
Но более всего Савелия волновали ее полные, чувственные, капризно вздернутые губы, окрашенные самой природой в ярко-розовый цвет. Савелий вспомнил, как неловко почувствовал себя в ее присутствии.
И от этого его почему-то охватывала какая-то непонятная злость.
Он вернулся с рынка, нагруженной различными овощами, соленьями, отличным мясом и разнообразными фруктами. Лана быстро и красиво накрыла стол, попросив Савелия включить какой-нибудь фильм и не путаться под ногами.
Вскоре они сели за стол, выпили. Савелий молча смотрел на экран и, казалось, был полностью увлечен американским фильмом, повествующем о страстной любви двух несчастных людей, преследуемых мафией.
— Савелий, вы совсем не закусываете, — мягко проговорила Лана.
— Кушайте, кушайте, дорогие гости, на рынке все так дешево, — неожиданно грубо хмыкнул он.
— Единственные фильмы, которые мне нравятся, это про любовь. Там все так красиво, — девушка явно старалась не замечать его вспышки и с нежностью смотрела в его глаза.
— Что ж, пора выпить за любовь! — сказал он ехидно, продолжая оставаться в своем непонятнодерзком состоянии.
Он резко разлил по рюмкам коньяк и потянулся к Лане, чтобы чокнуться, и вдруг нечаянно пролил коньяк на ее кофточку.
Лона вскочила от неожиданности и едва не опрокинула столик на колесах.
— Ой, что ты наделал!
— Надо солью сразу посыпать! — сконфуженно заметил Савелий, хватая со столика солонку.
— Солью, солью, медведь! Застирать нужно! — было видно, что она сильно огорчена, но непонятно чем: испорченной кофточкой или его настроением. Думается, что больше ее расстроило второе, а еще и то, что ей никак не удавалось это настроение изменить.
Лана машинально сорвала с себя кофточку и вдруг перехватила его завороженный взгляд: она забыла, что под кофточкой ничего не было. У нее была очень красивая грудь, и она это прекрасно знала.
— Никогда не ношу лифчиков, — пожала Лана плечами и неожиданно для себя вдруг рассердилась. — Чего уставился?! — ее тон мгновенно изменился, стал склочным. — Знаешь, сколько она стоит?
— Я оплачу, — хмуро бросил он, чувствуя себя виноватым со всех сторон. Он нехотя отвернулся.
