— Я не могу выйти замуж за Иена, — упрямо повторила она. — И не выйду.
— Выйдешь! Не опозоришь меня! — Отец рывком поставил ее на ноги; пальцы больно впились в нежную кожу плеча.
Сабрина, сдержав крик, вскинула голову. Сердце испуганно колотилось, но она не обращала на это внимания. Только слегка покачала головой: — Нет, папа, не выйду.
Губы Дункана дергались, лицо перекосила такая злобная гримаса, что девушка чуть не расплакалась. Неожиданно его рука взлетела в воздух и крепко ударила ее по щеке.
Оторопевшая Сабрина отлетела в сторону и скатилась на пол. Она слишком поздно поняла, что должна была этого ожидать. Перед глазами плавали белые круги, ее сильно мутило.
Она не слышала, как Иен резко вскочил на ноги. Кресло с грохотом опрокинулось на бок. Не видела, как отец занес кулак для нового удара.
Но стальные пальцы сжали его запястье.
— Только попробуй, Дункан, и ты пожалеешь!
Иен говорил спокойно, и от этого угроза прозвучала еще более убедительно. Глаза Дункана сверкнули. Лицо превратилось из огненно-бордового в пепельно-серое. Только тогда Иен отпустил его руку.
Дункан отступил на шаг и буркнул: — Маргарет никогда бы не повела себя так вызывающе.
— Сабрина — не Маргарет, — нахмурился Иен и проговорил сквозь зубы: — Кажется, этого вы так и не смогли понять.
Дункан еще больше побелел.
— Свадьба состоится завтра, — холодно произнес Иен. — Соблаговолите проследить за приготовлениями.
Дункан кивнул и вышел из кабинета.
Сабрина смутно слышала гудящие над ней голоса. Закрыв глаза, она пыталась побороть тошноту. Щека дергалась и горела, как раскаленная головня. Но когда чья-то рука дотронулась до нее, девушка принялась отбиваться.
— Прекрати, Сабрина! — услышала она. — Это я.
Иен. Девушка открыла глаза и поняла, что он стоит рядом с ней на коленях. Иен обнял ее за плечи и помог сесть. Выражение его лица оставалось хмурым, в потемневших глазах сквозила озабоченность.
Глупые, никчемные слезы вырвались на волю. Сабрина глотала их и отчаянно хотела поддаться соблазну утешиться в его крепких объятиях. Но виновата во всем была лишь она одна.
Тонкие пальцы прошлись по ноющей, вспухшей щеке. В прикосновении чувствовалась глубокая нежность, которая совершенно не вязалась с вспыхнувшим в глазах Иена гневом. Грубое ругательство сорвалось с его губ.
— Этот мерзавец бил тебя и раньше?
Сабрина не ответила, да в этом и не было надобности. Она отвела глаза, и Иен без слов понял горькую правду.
— Даю слово, что никогда не поведу себя с тобой подобным образом, — пообещал он. — Не подниму на тебя руку.
