Себастьян исхитрился нагнуться за драгоценным предметом туалета, а Девон в это время обхватила его за шею. Он осторожно опустил ее на постель, потом вручил ей капор.
В ту же секунду она водрузила капор себе на голову.
Он увидел, как она вытирает слезы. Сказать по правде, он не понимал, что с ним происходит. И не помнил, как сел на постель рядом с ней.
— Вам надо отдохнуть и полежать спокойно, Девон.
Глаза у нее были полузакрыты. При звуке его голоса она приоткрыла один и сказала:
— Не помню, чтобы вы до этого хоть раз назвали меня по имени.
Утверждение тем более примечательное, что она только что была в его объятиях, а теперь лежала в его постели. Собственно, постель не его, но дом принадлежит ему. Улыбка слегка раздвинула уголки его губ, но он успел ее спрятать, пока Девон не заметила.
— А можно мне? — спросил он серьезно.
— Можно что?
Она была измучена, он определил это по темным кругам вокруг ее глаз.
— Можно называть вас Девон?
— Думаю, можно. А как мне в таком случае называть вас?
— Только не «лорд Бесстыдник».
У нее на губах промелькнула тень усмешки.
— Вы предпочитаете прозвание «лорд Нахал»?
— Девон! — Он поднял брови. — Я считаю, что мы с вами вроде бы заключили перемирие. Давайте же не будем его нарушать. Называйте меня Себастьяном, это вполне приемлемо и даже приятно.
Улыбка Девон дрогнула. Она отвернулась и произнесла очень тихим и слабым голоском:
— На самом деле я не хотела уходить.
— Не хотели? Нет. Это все потому, что у вас такой угрожающе серьезный вид.
Ничего себе лестно, подумал он, уж не принимает ли она его за людоеда?
— Да, я понимаю, — буркнул он. — Это Джастин мил и приятен, а не я.
— Что вы имеете в виду?
— Дорогая моя, вы только что сказали, что я выгляжу угрожающе.
— Не просто угрожающе, а угрожающе серьезным.
Она произнесла это с таким эмоциональным нажимом, что Себастьян был просто потрясен. Потом он вспомнил ночь, когда нашел ее. Она тогда назвала его красивым. Его. Он ничего не ответил, просто посидел молча на кровати с минуту, испытывая странное и самому неясное ощущение в груди. Веки Девон начали медленно опускаться, но вдруг она вздрогнула — очень сильно.
Себастьян наклонился, борясь с желанием убрать прядь волос со щеки Девон.
— Что с вами? — ласково спросил он.
— Я вспоминаю ту ночь, когда лежала на улице, вспоминаю тот ужасный холод. — Голос ее перешел в шепот. — Я больше не хочу снова очнуться так.
Руки ее оказались в его руке. Не мягкие и нежные ручки леди в перчатках, но шершавые, покрасневшие и сухие — и такие маленькие в его большой ладони.
