— Оно проклято, — отозвался Мартен, который тоже появился на пороге склепа вместе с Арлином.
Ринн, до сих пор хранивший молчание, пробормотал:
— Мой отец говорит, что все золото проклято.
— Это потому, что у него нет своего, — насмешливо фыркнул Керил.
Гэйлон тем временем навалился плечом на каменную крышку саркофага, но был еще слишком слаб, чтобы сдвинуть ее в сторону.
— Не делайте этого, милорд!
Гэйлон не прореагировал на отчаянный вопль Мартена. Он как раз пытался при вести в действие свой Колдовской Камень, однако перстень отзывался еле-еле. Очевидно, Гэйлон потратил слишком много сил, зажигая факелы.
— Помогите же мне! — потребовал он.
Его товарищи откликнулись медленно и не очень охотно. Несмотря на холодный воздух склепа, лицо Гэйлона было мокрым от пота. Объединенными усилиями они наконец сдвинули взвизгнувшую крышку в сторону, и король почувствовал внутри слабый отзвук ярости Орима, но то была всего лишь бессильная ярость мертвеца.
Керил ошибся — кости короля-мага, белые и гладкие, вовсе не превратились в прах за прошедшую тысячу лет.
— Почему у него все кости переломаны? — шепотом спросил Арлин, осторожно заглядывая в каменный ящик.
Гэйлон пошатнулся и оперся на саркофаг, чтобы не упасть.
— Я помню из своих уроков истории, что простые люди боялись его темного могущества. Ломая кости, они верили, что тогда Орим не сумеет нарастить на них новую плоть.
— По всей видимости, это сработало, — заключил Керил. — Мартен?
Мартен внезапно повернулся к саркофагу спиной.
— Я видел, как там что-то шевельнулось! — глухо ответил он.
— Это просто пламя факелов колеблется и отбрасывает такие тени, — попытался успокоить его Арлин.
— Нет. Я видел какое-то движение.
— Мартен! — резко позвал Гэйлон.
Мартена словно что-то толкнуло в спину, и он, падая, ударился о стену возле входа. Удар был не сильным, но достаточным для того, чтобы слегка встряхнуть древнюю кладку. Раздался протяжный, нечеловеческий стон, а трещина на потолке стала расширяться, и от нее во все стороны побежали новые и новые трещины. На головы оцепеневшим юношам посыпались пыль и мелкие камни.
— Сир! — закричал Арлин, бросившись на Гэйлона и увлекая его на пол.
Крыша склепа обрушилась, и громкий стон перешел в глухой отдаленный гул. Порода просела, и на головы людей просыпался настоящий дождь из крупных булыжников, прогнивших деревяшек и холодной земли.
Наконец грохот затих. Гэйлон лежал ничком, утопая лицом в странном вонючем тумане, а сверху его прижимала тяжесть тела Арлина. Факелы погасли, и вокруг воцарился холодный и сырой мрак.
