Гробница Орима находилась где-то в этом коридоре — Гэйлон ощущал слабую эманацию неуправляемой энергии, подобную той, какую излучал Кингслэйер, и теперь она вела его. На полу штольни тем временем появился странный плотный туман, в который его ноги погружались до самых лодыжек. Туман словно жил самостоятельной жизнью; он волновался, клубился, выпускал вверх гибкие усы, которые словно принюхивались и снова исчезали в густой серой массе.
По сторонам коридора то и дело мелькали другие тоннели, которые служили входами в небольшие склепы. В каждом таком склепе стояло по одному каменному саркофагу, покрытому пылью и ничем не украшенному. Король проверил все встретившиеся ему ответвления главного коридора и обнаружил, что некоторые из погребальных камер обрушились.
— Милорд!
— Я здесь, — отозвался Гэйлон через плечо.
Вскоре его догнали отдувающиеся Керил и Ринн. Склонный к полноте рыжеватый Керил поднял ногу, и все увидели, как языки тумана потянулись за башмаком, неохотно выпуская свою добычу.
— Что это такое? Чувствуешь себя так, словно идешь по тарелке с супом, — он чихнул. — И пахнет отвратительно.
— В таком случае лучше не суй в него свой нос, дражайший кузен, — посоветовал Гэйлон. — И держись посередине коридора, пока ты не задел стену и не обрушил что-нибудь нам на головы.
— Тут все равно ничего нет, — проворчал Керил. — Давайте вернемся.
Король не обратил на него никакого внимания и снова пошел дальше, влекомый кромешным мраком, в котором таился дух Орима. В конце концов этот длинный коридор закончился, выведя их в усыпальницу, гораздо большую по размерам, чем все остальные, попавшиеся им по пути. Очутившись в ней, Гэйлон выпрямился во весь рост и шагнул в центр, к единственному каменному саркофагу.
В свете факела саркофаг тускло заблестел, и Ринн с Керилом едва сдержали восхищенные восклицания.
По всему периметру гроб был украшен высеченными в камне изображениями древних богов Виндланда — того самого края, который теперь назывался Виннамиром. Каждая фигура была инкрустирована кованым золотом. На крышке саркофага лежали высокая золотая корона и скипетр, тоже из чистого золота. Оба символа королевской власти были богато украшены драгоценными камнями.
Подняв голову, Гэйлон посмотрел на сводчатый потолок усыпальницы. Он казался целым, единственная тонкая трещина, пересекавшая его, походила на зигзаг молнии и начиналась от самого входа.
— Какое богатство! — прошептал Керил. От восхищение его голос прозвучал сипло. — Подумать только, тысячу лет оно пролежало здесь, и никто его не тронул!
