Жилище двух охотников отличалось от других мастерски выложенной стеной из черного мрамора с золотой мозаикой — дар легендарному прадеду Браана Соонгу от мастера-каменотеса в знак признательности его заслуг в борьбе с орлами.
Из всех обитателей скал, у матери Браппы, жены Браана Ки был, наверное, самый острый слух. Она уже ждала их на террасе, прижимая к себе ребенка. При виде мужа и сына ее охватила радость, и хотя, на первый взгляд, в позе женщины ничего не изменилось, любой охотник сказал бы, что Ки счастлива. Так молча она и стояла, пока Браан не снял с шеи кожаный ремень.
Только тогда мать начала приветственную речь.
— Добро пожаловать домой, достопочтенный муж. И ты, возлюбленный сын, — Ки щебетала, кланялась, но избегала смотреть в глаза мужчинам.
Браппа поклонился матери. Отец ничего не сказал.
— Хорошо вернуться к теплу материнского дома. Служба стража нелегка, но… но справляюсь хорошо. У меня есть друзья, — ответил сын, также не глядя в глаза Ки. — Прости, что плохо сказал — я не хотел тебя обидеть, и я не жаловался.
— Я не услышала жалоб, сын мой. Двадцать дней прошло, как ты ушел на службу, и за это время ты еще больше вырос, — церемонно ответила она.
— Благодарю тебя, о мать моя, за эти слова. Ты добра и щедра, — в тон ей произнес Браппа. Комплимент за комплимент.
Ребенок, сестра Браппы, молчавшая до этого момента, потеряла терпение, что, впрочем, трудно было поставить ей в вину — формальную процедуру воссоединения семьи мог вынести только посвященный. Малышка вскинула сухие ручонки, крылышки коснулись лица матери. Девочка запищала, ее пронзительный голосок и сонарный сигнал слились воедино в нечто невообразимое. Браан, усмехнувшись, освободил мать от крошечного бремени и заключил дочку в объятия. Малышка обрадованно ухватилась за грубые отцовские крылья и закричала от восторга. Отдав дань обычаю, сын и мать тоже обнялись, причем в данном случае уже Браппа поглаживал худенькую Ки. Стесняться подобного проявления чувств не приходилось — туман в это утро отличался густотой, а сами охотники гордились семейной привязанностью. Да и находились они сейчас в своем родном клане.
Однако, при всем этом, семья Браана перенесла свои приветствия, объятия и прочие горячие чувства под крышу жилища. Низкий потолок, но зато целых шесть комнат — исключительная роскошь, причем, что вовсе уникально, дом Браапа не соединялся с другими пещерами. Два выхода — это уже не роскошь, а насущная необходимость. Надежно замаскированные, небольшие, они не только обеспечивали вентиляцию и служили аварийными выходами, но иногда открывали хищникам доступ к добыче. Орлы, скальные собаки и рыкуны иногда еще обходили стражу и терроризировали население, особенно охотников, чьи дома располагались на самых вершинах. Свет спиртовых ламп и знакомое журчание воды встретили отца и сына; к ним прибавились еще запахи печеной рыбы и лукового супа. Браан и Браппа почувствовали себя дома.
