Дыхательные пути постепенно очищались, но кисловатый металлический привкус еще не прошел. Макартур взглянул на Честена и понял, что тот тоже напутан. Нужно было связаться с группой. Единственным средством связи, помимо языка знаков, оставалось радио. Капрал открыл коробку передатчика и включил прибор.
— Воздух не пригоден. Положение — не позавидуешь, — выдохнул он, оглядываясь на мирно пасущееся стадо. Бизоны — другого названия он не придумал — уже успокоились и щипали травку в отдалении. Пестрые буровато-рыжие особи были массивные, примерно полтора метра высотой, с тяжелым горбом в районе загривка, наподобие доисторических мастодонтов. Черные острые глаза взрослых животных внушали уважение к их обладателям.
Макартур поднялся и посмотрел на Честена. Бледный, с выпученными глазами, великан все еще страдал от глотка местной атмосферы.
— Где болит, Джокко? — спросил Макартур.
Тяжело дыша, Честен закрыл глаза и включил приемник.
— Спина. Что-то с тормозным двигателем… Ударился… Как тонна кирпича. Должно быть, потерял сознание. Что будем делать, Мак?
Голова все еще была как в тумане. Что делать? Запаса воздуха хватит на два, в лучшем случае четыре часа. Хотя на лучшее, учитывая стресс, рассчитывать нечего.
— Надо трогаться. Ты можешь идти?
— Не знаю, — ответил Честен. Он осторожно перекатился на живот и встал на колени. Будь их двое, они, возможно, могли бы тащить его, держа под руки. Да и то вряд ли. Согнувшись и накренившись вправо, Честен сделал несколько неуверенных шагов, с трудом поднимая ноги, которые глубоко проваливались под тяжестью тела.
Макартур подобрал его ранец и подтянул стропы воздушного якоря. И тут его осенило. Связав оба ранца, он привязал их к стропам и ухватился сам. Налетевший порыв ветра надул ткань якоря, и она, испугав нескольких бродивших поблизости бизонов, поднялась в воздух, волоча за собой груз.
Скорость ветра заметно превосходила скорость движения человека, и капрал едва успевал переставлять ноги. Через несколько секунд он догнал своего ушедшего вперед товарища.
— Как дела, Джокко? — окликнул его Макартур по УКВ, едва удерживая рвущийся из рук груз.
— Не уверен, что дойду, Мак, — прохрипел Честен. Его посеревшее лицо блестело от пота.
— Можешь и дойдешь, Джокко. Если что, я тебя подожду.
Честен кивнул, и Макартур двинулся дальше. Оптимизма хватило только на то, чтобы подбодрить раненого, причин же для беспокойства было предостаточно. И главная — воздух.
