Путеводная звезда | страница 5
— Так кто из нас разводит тут телячьи нежности?
— Я просто ненавижу похороны, — серьезно сказал Эван.
«Как и все остальные чувства, включая отцовские», — добавила про себя Ронни. Что с ней сегодня? Сейчас, когда ей исполнилось двадцать четыре, ей нужна отцовская опека не больше, чем когда ей было десять. Она росла совершенно независимой от Эвана или кого-либо еще. Так хотелось отцу, да ей и самой это нравилось.
Она бодро помахала ему.
— Постараюсь не причинить тебе неудобств. Увидимся.
Не дожидаясь ответа, Ронни вышла из гостиничного номера, ругая себя за «телячьи нежности». Она не могла вспомнить, когда последний раз целовала отца. В Эль-Салвадоре? Вряд ли. Несмотря на свободную манеру поведения, Эван был абсолютно эгоцентричен и не приветствовал внешнюю демонстрацию чувств, как, собственно, и она. Некоторая сентиментальность их сегодняшнего разговора объяснялась просто волнением перед ночной операцией.
Кого она пыталась обмануть? Она не просто волновалась, она умирала от страха. Каждый аргумент, приведенный Эваном, попадал точно в цель. Будь у нее разум, она бы бросила свою безумную затею, забыла про Фолкнера и уехала куда-нибудь подальше.
Она вспомнила видеокассету с «Новостями». Гейб Фолкнер смотрел в камеру с пугающей холодностью и безрассудством. Похудевшее лицо, растрепанные волосы, следы ударов на лице. Такой человек не заслуживает того, чтобы над ним издевались всякие ублюдки. Даже если бы Эван отказался помогать ей, она все равно бы сделала это сама. Из-за уважения к выдающемуся человеку, а также из-за своих личных, профессиональных амбиций и чувства благодарности. Эти причины заставили ее разработать план побега. Теперь они же должны помочь реализовать его.
Джип, в котором находился Фолкнер с двумя охранниками, остановился в начале улицы Верблюдов. Ронни с облегчением вздохнула. Они опоздали на десять минут. Она уже начала беспокоиться, что они изменили план.
Выглянув из ниши, где пряталась, она навела объектив на Фолкнера, выходящего из джипа. Свет уличного фонаря осветил его могучую фигуру. Джинсы и свитер были покрыты грязью и истрепаны. Волевое лицо свидетельствовало о сильном характере. Ронни не могла рассмотреть его глаз, но представляла себе их леденящий взгляд.
Его руки были скованы наручниками, а ноги обвязаны цепью, из-за чего он шел шаркающей, неровной походкой. Один из охранников что-то сказал ему и толкнул в спину, видимо, приказывая идти вперед. Гейб обернулся и посмотрел на него. Это был всего лишь взгляд, но охранник вздрогнул, а затем разразился ругательствами.