– Она еще не закончила с волосами, – запротестовал Малик. – Зачем ты погасил огонь? Несколько лишних минут ничего не решают.
– На рассвете мы снимаемся с места. Если она собирается развлекаться всю ночь напролет, то не следовало было просить меня уйти с этого места.
– Бринн необходимы были эти несколько минут… – Малик пытался урезонить Гейджа. Бринн жестом успокоила его.
– Ничего страшного. Мог бы сказать, что я мешаю тебе. Ее доносившийся из темноты голос звучал мягко и нежно, но в нем чувствовалась горечь.
– Ты не мешаешь мне.
Гейдж лукавил: все в ней задевало его. Ее движения, ее беспокойные взгляды из-под острых ресниц, дерзкие, как и ее речи, запах мыла и трав, которыми она была пропитана…
– Ты же сам сказал, что…
– Иди спать.
Слегка замешкавшись, она, как всегда, хотела устроиться рядом с Маликом на его лежаке.
– Нет! – вырвалось из груди Гейджа. Спохватившись, он попытался придать спокойствие своему голосу. – Вовсе ни к чему тебе спать с Маликом. Ты сказала, что его жизнь вне опасности.
– Еще не время оставлять его без моего присмотра.
– Ты что же, спишь со всеми, кого лечишь?
– Да.
– Оставь его одного.
– Нет.
– Гейдж, я польщен, что ты считаешь меня способным представлять хоть какую-то угрозу для этой милашки, но уверяю тебя.
– Успокойся, Малик. Гейдж, мне лучше знать, что ему надо, и я не оставлю его до тех пор, пока не пойму, что ему ничто не угрожает.
– И ты уверена, что, прижимаясь к нему в постели, ты лечишь его?
Бринн не сразу ответила, но, когда наконец слова с болью вырвались из нее, казалось, их вытащили оттуда насильно.
– Да, – выдавила она из себя.
– А как же твои расчудесные травки и лекарства? Разве они плохо помогают?
– Это не одно и то же… Почему ты не…
– Ты не слишком стеснительна. А вдруг ты захочешь удовлетворить свои собственные желания, пользуясь Маликом?
– Только не это! – Ее голос дрожал. – Неужели ты думаешь, что я не сделала бы для тебя такую малость, если бы это не повредило ему? Ты пошел мне навстречу, решив уйти с этого места, и я обязана тебе. Но я не могу… Мне пока еще нельзя оставлять его ночью.
– Почему?
– Порой приходят драконы.
– Драконы?
– Ну, не настоящие звери. Я не уверена, что они существуют в своем обличье. Это слабость, зараза, и… – Ее голос понизился до свистящего шепота:
– …и смерть. Они выжидают и набрасываются на нас ночью, когда мы беззащитны.
– Так ты можешь сдержать этих зверей, прикасаясь к Малику?
– Я не говорила, – поспешно возразила Бринн, – что могу лечить прикосновением. Иначе я обратилась бы в волшебницу. А только Господь может лечить всех.
