– Так ты не рождена рабыней? Тогда ты, должно быть, стала пленницей, захваченной во время войны. – Он улыбнулся. – Странно, ведь в твоем распрекрасном Гвинтале не было войн.
– Неужели так важно, как я попала сюда? Главное, я здесь и лечу твоего друга.
Гейдж согласно кивнул.
Он присел к костру, глядя на трепещущее пламя огня. Солнечный сумеречный луч упал на его голову, и она вдруг увидела, что его шевелюра темно-темно рыжая. Странно, ведь при ярком свете волосы казались иссиня-черными.
– Просто я нахожу тебя слишком загадочной женщиной и чувствую себя неспокойно, ничего о тебе не зная. Осторожность не помешает, – попытался Гейдж объяснить свой интерес к ней.
Он считает, что она может причинить беспокойство? До сих пор никто ей об этом не говорил. Под его взглядом ей не хватало воздуха. Дышать от волнения стало трудно, но Бринн справилась с собой.
– Со мной Малик в безопасности. Я не смогла бы причинить ему вред при всем моем желании.
– Почему? – не спускал с нее глаз Гейдж.
– Я знахарка. И должна лечить людей, – просто ответила она. – Зло погубило бы меня.
– Ну и что, я знал многих лекарей во время сражений, и ни с одним из них ничего не случилось, даже если умирали их раненые, – цинично усмехнулся он. – Я даже подозреваю, что кое-кто из них способствовал отправлению умирающих в небытие.
– Тогда они были не настоящими врачевателями.
– И в Гвинтале такого бы не произошло.
– Никогда.
Ее голос излучал такую силу, что Гейдж перестал иронизировать.
– Я почти поверил тебе.
– Прекрасно. Тогда ты не будешь больше глазеть на меня так, словно ждешь, что я перережу Малику горло и тебе надо успеть этому помешать.
– А что, если я не только из-за этого смотрю на тебя?
Что-то в его тоне заставило Бринн говорить очень осторожно:
– Вряд ли. Ты никому не доверяешь и видишь во мне недруга Малика.
– У тебя листок в волосах.
– Что?
Гейдж мигом вскочил и в один прыжок преодолел разделявшее их расстояние. Протянув руку, он осторожно вынул из ее волос желтый листок, нежно дотронувшись до локона на ее виске.
– У тебя такие живые волосы, такие густые. Как блестящая шелковая паутина…
Приступ удушья вновь подкатил к ее горлу, ватными сделались ноги. Он стоял над ней, сильный, властный, прекрасный. В беспомощном возбуждении Бринн смотрела на него. Как это прежде не замечала она крутой изгиб его нижней губы, а сейчас она слабела от желания приложить к ней палец.
Поспешно отступив, Бринн отвела взгляд.
– В самом деле листок, – отрывисто бросила она. – Волосы за все цепляются, поэтому я зачесываю их назад. – Она посмотрела с холма вниз. – Хотела, бы я знать, где моя вода? Капитан обещал, что кто-нибудь принесет ее.
