Вильгельм оборвал его нетерпеливым взмахом руки. Богатства Дюмонта его мало волновали.
– Кроме того, я слышал, в Бельриве у тебя лучшие в Нормандии солдаты и стрелки из лука.
Гейдж Дюмонт нахмурился. Суровая складка прорезала высокий лоб, черные брови сошлись на переносице.
– Ваши рыцари посчитали, что презренный торговец – легкая добыча. Пришлось проучить их. – Говорил он тихо, но голос вибрировал от ярости.
– Я знаю, что мои воины иногда ведут себя… немного шумно.
– Полагаю, мародерство несколько отличается от шумных забав.
– Солдаты умеют только воевать, и надо же им чем-нибудь заняться в мирное время. – Вильгельм поймал себя на том, что пытается оправдаться перед этим выродком.
– Достойное занятие – грабить беззащитные графства. Потому-то я и держу воинов, чтобы они заставили замолчать не в меру расходившихся.
Вильгельм решил поставить на место Дюмонта.
– В прошлом году ты убил Жана Брестайнского.
Тяжелое молчание повисло в воздухе. Лишь комета, озарив небесный свод, казалось, звала к битве, к победе.
– Верно, – насторожился Гейдж. Он несколько запоздал с подтверждением.
– Это вызвало гнев среди моих баронов. Им не по нутру, когда чужаки лезут в их дела. Они требовали, чтобы я немедленно разрушил твой замок и принес им твою голову. Знаешь, почему я этого не сделал?
– У вас доброе сердце.
Вильгельм пропустил колкость мимо ушей.
– Потому, что твой Бельрив надежно защищает мое побережье, и ты никому не позволяешь нарушать свои границы, даже моим рыцарям.
– Я польщен мудростью вашей милости и вашей дальновидностью.
– Лжешь. – Вильгельм изучающе вгляделся в лицо Гейджа. – Ты такой же дерзкий и строптивый, как и твой отец.
Легкая тень печали затуманила глаза Дюмонта, но в голосе, когда он заговорил, проскользнула легкая насмешка:
– У меня нет отца. Я незаконнорожденный. – Слегка поклонившись, он добавил:
– Как и ваша милость.
– Твоя мать объявила по всем графствам, что ты сын Хардраады.
– Но Хардраада опроверг ее слова. Королю Норвегии вполне хватает наследников, чтобы позволить какому-то бастарду, а их у него достаточно, заявлять о своих правах на его земли, а уж тем более сыну от дочери нормандского купца.
– Тем не менее он не отрекся от тебя, обучил военному делу и не раз брал с собой в походы. Он прекрасно с тобой обошелся. Ты не можешь этого отрицать.
Прищурившись, Гейдж посмотрел на Вильгельма с нескрываемым удивлением.
– Чем обязан такому повышенному интересу к своей особе? Как-то странно.
