Медленно-медленно, заплатив за это какую-то страшную цену, безымянное нечто обратило свои мысли к Аш Марке. Жернов его внимания прокатился по ней. В эти мгновения Аш осознала всю тягость его существования, и во рту у нее пересохло.
Это существо тянулось к ней.
Его не было нигде — ни сбоку, ни вверху, ни внизу, — но оно тянулось.
Аш отпрянула, втянула в себя воздух, повернулась и бросилась бежать.
Молотя кулаками по воздуху, с распустившимися волосами, шлепая башмаками по камню, она неслась по восточной галерее назад, к железной двери. Стены, арки, проемы летели мимо, сердце билось где-то в горле. Аш ворвалась в дверь, как медведь, проламывающий тонкий лед. Коридор ротонды обдал ее теплом и светом. Факел, погашенный ею, зажгли снова, и он горел желтым потрескивающим пламенем. Какой-то частью души Аш хотелось вернуться во мрак за дверью и сжечь то, что там обитало.
Но желание бежать пересилило. Не глядя, закрылась ли за ней дверь, и не опасаясь нечаянных встреч, Аш ринулась к лестнице. Стены, которые раньше обжигали ее холодом, как могильные камни, теперь казались теплыми, как спекшаяся на солнце глина.
«Какой же я была дурой, — думала Аш, несясь вверх через две-три ступеньки. — Всем известно, что тайны хорошими не бывают. Надо было держаться подальше и не лезть, куда не просят». Если бы она пробралась в покои приемного отца, а не пошла в Кость, вышло бы то же самое. Напрасно она надеялась найти какой-то чудесный клочок бумаги, где говорилось бы, что она не просто найденыш и что Пентеро Исс обманом и силой заставил ее настоящих родителей отдать дочь ему. Хороших тайн не бывает, и она дура, если верила в обратное.
Рыдание вырвалось у нее из груди.
Она Аш Марка, найденыш, оставленная за Тупиковыми воротами умирать.
Слезы жгли глаза, когда она преодолевала последние ступени. Ей не хотелось думать о безымянном существе, заключенном в Кости, не хотелось знать, кто оно.
— Это что же у нас такое?
На последнем витке лестницы Аш столкнулась лицом к лицу с Марафисом Глазастым. Нож загораживал ей дорогу, не позволяя ступить дальше ни шагу. Его могучая грудь оттеснила ее назад. У Марафиса маленькие глазки, маленький рот, а ручищи величиной с собаку. Аш боялась этих рук — она видела, как Марафис разрывает ими железные цепи.
— Так где ты была? Надоело ходить на горшок, и ты решила прогуляться в отхожее место?
Аш промолчала. Марафис любил говорить женщинам гадости, находя в этом удовольствие.
