Правда, для хрупкой девушки, заметил он, нынешним вечером у нее был не такой уж плохой аппетит. Анджела жадно поглощала все, что перед ней ставил лакей. Она с наслаждением уплетала камбалу; за куропаткой с лапшой тут же последовал паштет из гусиной печенки, на смену которому подали баранину с зеленым горошком и сердечками артишоков. Это блюдо ей, судя по всему, особенно понравилось, поскольку она потребовала добавки.
Кит зачарованно продолжал наблюдать за ней, пытаясь разгадать, распространяется ли столь неуемный аппетит и на другие области жизни.
Лорд Вилье заговорил с другой соседкой. Некоторое время Анджела ела молча, сосредоточившись на бараньей отбивной. Кит не столько ел, сколько пил. Для вечерней трапезы ему было вполне достаточно того, что было съедено ранее за чайным столом. В душе у него разливалось довольство, как у ребенка, выклянчившего наконец заветную игрушку. Он купался в запахе ее духов; ее оголенное плечо и рука, ее умопомрачительное декольте были всего в нескольких дюймах от его глаз; ее голос музыкой звучал в его ушах.
— Да вы ничего не едите, — наконец обратила она на него внимание. — Могу я позаимствовать у вас говяжье филе?
— Сегодня вы едите за нас двоих, так что мое филе по праву принадлежит вам, — ответил он, пододвигая ближе к ней принесенное ему блюдо. Кит постарался придать своему голосу теплоту, но вместе с тем немного поддразнить графиню. — А я-то думал, что вы едите только десерт.
Она вопросительно взглянула на него, и филе застыло в воздухе на полпути к ее тарелке.
— В Иден-хаусе, — напомнил он, — там вы ели только десерт.
— В тот вечер было слишком жарко, — искренне ответила она, кладя говядину на тарелку.
— Значит, мясо вы едите, только когда прохладно?
— А вы любопытны, господин Брэддок, — улыбнулась она.
— Кит, — озарил он ее ответной улыбкой. — Я не буду претендовать на вашу особую благосклонность, если вы станете называть меня просто по имени.
— По-вашему, я излишне строга с вами? — спросила она, аккуратно разрезая филе.
— Не то чтобы строги. Я бы скорее назвал это сухостью.
Она подняла на него глаза.
— Как же я должна относиться к разгульному образу жизни, который вы ведете? Понять и принять?
— Конечно, нет. Это было бы слишком опрометчиво. — Он ухмыльнулся. — Хотя кое в чем мне все же присуща осторожность и осмотрительность.
— Вот как! Вы меня удивляете. — Ее густые ресницы вспорхнули, открыв огромные голубые глаза. — И в чем же именно?
