— Точно не знаю. Этой ночью она случайно к нам зашла. Ее преследовали — пытались насильно выдать замуж, — пояснила Молли, усаживаясь за столом.
— Чтобы убежать из дома среди ночи… Для этого требуется смелость, — пробормотал граф.
— И ей некуда идти, — продолжала Молли. — Потому что все родственники сейчас охотятся за ее состоянием.
— За ее состоянием охотятся, и у нее нет защитников? Тогда проще сразу прилепить себе на спину мишень.
— Это она довольно быстро поняла. После смерти дедушки не прошло и часа, как ее уже потащили к священнику.
— Разумеется, получить деньги без труда — огромный соблазн.
— Ты так легкомысленно к этому относишься…
— За свое состояние я заплатил кровью, Молли. Богатство далось мне нелегко.
— И мне тоже.
Дермотт молча кивнул. Немного помолчав, проговорил:
— Нам обоим, Молли, пришлось преодолеть множество препятствий.
— От судьбы не уйдешь, — сказала она со вздохом.
— Постарайся об этом забыть. — Дермотт поднес к губам кувшин с портером и, осушив его, улыбнулся хозяйке. — Я думаю, в такое солнечное утро, когда в воздухе витают ароматы весны, у нас найдутся более веселые темы для разговора, не так ли, Молли?
— По-моему, мы говорили о моей новой гостье.
— Это гораздо интереснее. Она просто восхитительна.
— Бесспорно. — Молли потянулась к земляничному пирогу.
— Ну и? — вопросительно посмотрел на нее Дермотт.
— Ее статус все еще под вопросом.
— Любопытно… А ее можно заполучить?
— Наверное, да.
— Что-то ты сегодня скромничаешь, Молли. Это совсем на тебя не похоже.
— Зато ты всегда верен своим привычкам.
— Надеюсь, что верен. Мне ведь всего двадцать девять. А теперь объясни, что значит «наверное».
Молли рассказала об Изабелле все, что знала. Сообщила и о том, что девушка согласилась на время остаться в борделе.
— Ты что-нибудь знаешь об этих Лесли? — спросила она. — О дедушке и обо всех остальных родственниках… Мне эта фамилия ни о чем не говорит.
Дермотт покачал головой:
— Они люди не моего круга. К тому же все мои друзья весьма скандальные субъекты, — добавил он с ухмылкой. — Ни одного добропорядочного банкира!
«Да, все верно, — подумала Молли. — В друзьях у него принц Уэльский и ему подобные. Ведь Дермотт как-никак аристократ…»
— Каково бы ни было происхождение этой девушки, ее невинность не подлежит сомнению. Именно поэтому я не склонна гнаться за прибылью. Мне хотелось бы проявить великодушие.
— А ты уверена, что твое великодушие будет для нее благом? — проговорил граф. — Ведь тебе известно, как люди относятся к беззащитным наследницам. И ты прекрасно знаешь, что эта девушка — добыча для любого проходимца.
