Ники подошел к кровати и поцеловал Алису в щеку.
— Прости. Я не понял, что Василий тебя смущает.
— Я знаю, это глупо… Но, понимаешь… я не привыкла к тому, чтобы в мою спальню заходил слуга-мужчина.
— Я должен был об этом подумать. С сегодняшнего дня буду одеваться сам.
— Что ты! Я вовсе не хочу гнать твоего слугу. И потом, разве ты сумеешь? — извиняющимся тоном залепетала Алиса.
— Что за чушь! Василий будет только рад лишнему досугу, а одеваться сам я вполне в силах. У мужчин, слава богу, нет этих идиотских крючков и завязочек, которыми изобилует женское неглиже. Ну, милая, а теперь — скорее в ванну, а то Кателина окончательно расстроится. И не волнуйся, Василию я все объясню.
Ники вернулся удивительно быстро, уже облаченный в безупречный, кофейного цвета сюртук с коричневым, шитым золотом жилетом.
Алису одевала Мария, а Кателина сидела на пуфике и на удивление спокойно и терпеливо за этой процедурой наблюдала. Платье у Алисы по-прежнему было одно-единственное из полосатого сине-зеленого шелка, с высоким воротником. Ники велел Марии подыскать в гардеробе его матери подходящую накидку, и та быстро нашла нужную — темно-синюю, с широкой каймой.
Волосы у Алисы были убраны — подняты кверху и заколоты, и только на висках вились золотистые локоны. Окинув ее придирчивым взглядом, Ники сказал:
— Надо будет обновить твой гардероб, дорогая. К сожалению, все платья, которые оставила здесь моя мать, безнадежно вышли из моды. Накидка, впрочем, отличная. А ты, прелесть моя, — обернулся он к Кателине, — выглядишь очень элегантно.
Кателине Мария купила белое платье с зелеными бантиками и зеленое короткое пальтишко с соломенной матросской шляпкой. Все это удивительно ей шло.
— Итак, дамы, в путь! — провозгласил Ники.
Кателина помчалась вперед, и Ракель едва поспевала за своей воспитанницей. Ландо с опущенным верхом уже стояло у парадного крыльца. Оно было вычищено до блеска, четверка гнедых выглядела сказочно. Когда все расселись, кучер в парадной ливрее из зеленого бархата взмахнул кнутом и пустил лошадей рысью.
Кателина никак не могла усидеть на месте — она все время вскакивала, задавала вопросы и всячески старалась привлечь внимание дяди Ники к себе. Алиса с радостью подумала, что к новой жизни ее дочка привыкла мгновенно. Она была девочка живая, любопытная, привязчивая и все новое воспринимала с радостью. А поскольку отец избегал Кателины все пять лет, она быстро забыла о нем и не тосковала по дому — тем более что все те, кого она любила, были с ней.
