— Здорово, пап, — сказал сын, выныривая из ванной, и разглядывая крылья, как и сам Федор. — Думаешь, настоящие?
Федор вздохнул. Если бы сын не спросил, он, возможно, отложил бы их на антресоль или повесил на стену. А вот этот вопрос все поставил на свое место — крылья следовало испытать. Федор подхватил их, прошел через большую комнату, где стояла его с женой кровать. Сын обо всем догадался, обогнал его, и открыл дверь. Федор вышел на балкон.
Жил он на третьем этаже, в хрущевской пятиэтажке. Еще три таких же дома были поставлены, образуя двор, в котором были устроены качели, песочница, и который когда-то был покрыт кустами боярышника. Теперь этот боярышник по очереди вырубали соседи, покупая себе машины. Так что развернуться в этом дворе было где, в смысле — полетать.
Он посмотрел вниз. Там по дорожке шли на работу люди, Чулкова они не видели, он их, похоже, совсем не интересовал, а это обнадеживало.
Правда, если расчеты мужика были неправильны, падать Федору показалось высоко и несправедливо, но он все-таки вдел руки в три последовательные, жестковатые как на старинном щите петли — у плеча, у локтя и захватил в кулаки самые дальние держалки. Крылья изогнулись, теперь они лежали на
Федоре, словно срослись с ним.
— Подожди, пап, тут сзади ремень какой-то, кажется его нужно… — Сын подхватил ремешок слева, натянул, и застегнул на правом крыле, соединив всю систему воедино. Зашел спереди. Нашел еще пару каких-то тоненьких, но очень прочных и тугих ремешка и тоже уверенно, словно всегда этим занимался, загнал в пряжки, похожие на те, что были у Федора на сандалетах. — Вот теперь правильно.
Федор почувствовал себя не очень привычно. Он распростер крылья.
Откуда-то сзади раздался голос дочери:
— Вы это что тут затеяли?
А потому Федор, не обернувшись, взмахнул крыльями. Хорошо, что у него на балконе не было всяких шкафов или досок. Хорошо, что у него балкон был не застеклен, как у многих соседей. Иначе было бы хуже, пришлось бы примеряться прыгать с крыши, а это было бы страшнее.
Сначала крылья дернули его вперед, он чуть изменил угол атаки, взмахнул еще раз, сильнее и шире, и… полетел. Прямо вверх, словно подпрыгнул на месте, хотя он и не прыгал. Конечно, при этом он довольно чувствительно стукнулся о балкон четвертого этажа, но голова и так болела, так что
Чулков даже не обратил на это внимание.
— Мам, смотри, что они делают! — заорала дочь в полном отчаянии. Жена, свирепо рыча, выходила уже в главную комнату, и могла видеть Чулкова с сыном через окна.
