Бригады работали так. Распределялись по всему толчку. Двое из шести были продавцами, двое — покупателями. Один страховал — вдруг надо будет усилить какую-либо из сторон. Оставшийся занимал место с таким же товаром в том же толчковском ряду. Но так, чтобы возможный покупатель-лох мог предварительно убедиться, что товар, который рвут из рук лжеоптовики, в другом месте стоит гораздо дороже.
Резонен вопрос: почему лох? Ну и что, что товар поддельный? Покупатель-то берет реальные вещи. Те, которые его устраивают. Красиво упакованные, подобранные по цвету и размеру...
Купленные вещи покупателей вряд ли устраивали. Но это выяснялось потом.
Самое время привести выдержку из газетной статьи, напечатанной после того, как Сашу судили.
«... И только в автобусе на полпути в свой город, а то и вернувшись домой, покупатели вскрывали упаковки с ползунками и обнаруживали вместо красочного товара красочные лоскутки материи. Лоскутками для достижения массы и объема были обернуты нарезки из картона...»
Статья врала. Не было лоскутков. Были ползунки. Самые настоящие, сшитые в одесских кооперативах, только очень маленькие. Фасоном они несколько смахивали на двухпальцевые строительные перчатки. Рассчитанные на женскую руку большого размера. Или мужскую — маленького.
Оптовикам от этого было не легче. В розницу ни одной из этих перчаток-ползунков продать не удавалось. Да они и не пытались продавать.
Два опять же резонных вопроса. Первый: люди видели, что они покупают? Второй: что им мешало, приехав в Одессу в очередной раз, потребовать возврата? Или наказать обидчиков?
Ответ на первый вопрос: видели. Образцы, развернутые на прилавке, могли рассматривать сколько им захочется. Изучать строчку, покрой, фактуру ткани. Перчатки были исключительно в упаковках. В красочных пакетах, обернутых в яркие обложки польских школьных тетрадей, мощно запаянных в полиэтилен. Их не так просто и вскрыть было, да и жалко вскрывать.
Ответ на второй вопрос... Вразумительного ответа на него нет. Психология лохов еще ждет своего исследователя. Нет, конечно, бывали случаи, что кто-то из лоханувшихся, возвращаясь через месяц-другой, имел претензии. Случаев таких было примерно два-три на сто невозвращенцев. Как распоряжались покупкой остальные — неизвестно. Может, пускали на ветошь, может, снабжали строительные организации. Хотя это ж сколько надо построить?..
Смирившиеся думали, наверное, так: «Толку теперь суетиться. Чтобы в Одессе на толчке вернули деньги?.. Не смешите меня. Как бы еще не отлупили».
