— Ох, как это было давно, — грустно проговорила Дина.
Это было не просто давно, а в далекой прошлой и по-своему очень счастливой жизни, которая уже никогда не вернется. Не только годы детства и юности, но и ощущение счастья.
Или ей теперь кажется, что она тогда была очень счастлива, потому что тогдашние горести стерло время? Вполне вероятно.
— Поздно. Ложимся, — вернула ее к действительности подруга. — Завтра мне тоже весь день пахать. Но беру с тебя слово. Ты завтра как? Сперва прием, потом обход?
Дина кивнула.
— Тогда обещай: сразу после последнего пациента звонишь мне и дуешь в мой центр.
— Ну я не знаю, как сложится, — промямлила Дина. — Я на работе до того загружена…
— Найдешь время. Я, знаешь, давно поняла: сутки, они безразмерные. Чем больше дел, тем больше успеваешь.
— А дети?
— Насколько я поняла, они у тебя не только большие, но и вполне самостоятельные. И мама твоя на подхвате. В общем, дурацких твоих отговорок не принимаю. Давай сначала попробуем. Уйти всегда успеешь. А сейчас держи майку, тапочки и отдыхай. Приятных снов. Ровно в семь тебя разбужу.
— Не вставай, я сама.
— Я каждый день к семи на ногах, — гордо объявила Аполлинария.
Еще одно потрясение. Прежняя Поля обожала поспать подольше, и, чтобы она успела к первому уроку, мама буквально с одеялом стягивала ее с постели.
Поля ушла. Дина разделась, натянула необъятную майку, видимо, принадлежавшую Аполлинарии, легла на хрустящее белье и моментально провалилась в сон.
Пробуждение ее было столь же внезапным, и в первое мгновение она не могла понять, где находится. Потянулась к часам. Ровно шесть. Странно, но спать больше не хотелось.
«А пойду-ка я потихонечку умоюсь», — решила она и, нашарив на полу мягкие широкие тапочки, тоже, вероятно, из Полиных запасов, двинулась по коридору.
Отворив дверь, Дина от неожиданности громко взвизгнула. Прямо посередине ванной стоял абсолютно голый молодой человек, которого она неоднократно видела по телевизору.
— Здравствуйте, а вы кто? — глупо улыбаясь, прошептала она.
Молодой человек, даже не попытавшись прикрыться, с неменьшим изумлением таращился на нее.
— А вы-то сами кто? И что делаете в моей ванной?
