Бесшумно, пригибаясь, мелкими перебежками мы приблизились ко рву. Наполненный проточной водой реки, он не источал зловония болота, что свойственно большинству крепостных рвов, но вода в нем была ледяной. Я пошел первым. Не успел я сделать и полдюжины шагов, как дно резко ушло вниз, и я поплыл. Течение попыталось затянуть меня под мост, но я стал грести сильнее и добрался до первой опоры. Качаясь на волнах, ко мне приблизились еще шесть голов. Напор воды вжал нас в грубую каменную кладку.
Перебираясь от одной опоры к другой, мы наконец добрались до осклизлых кирпичных стен крепости. Трое проплыли в пролет на противоположную сторону моста, трое остались со мной. В стене прямо у поверхности воды имелся небольшой выступ, и мы присели на него, переводя дыхание.
Достав из-за пояса стальные колышки, я вбил их в щели в стене, используя вместо молотка свинцовую чушку. Свальбард подсадил меня, и я вбил новые колышки. Так мы продолжали до тех пор, пока у нас не была готова примитивная лестница почти до самого парапета моста. До меня доносились глухие удары, позвякивание и шарканье ног по камням, указывающие на то, что Кутулу со своими людьми делает то же самое.
Потом наступило ожидание. Онемевший от холода, я пытался разобраться, какая моя часть замерзла больше: верх, промокший насквозь и открытый пронизывающему ветру, или низ, остававшийся под водой. Наверное, мы так просидели час или два, хотя нам показалось, что это длилось целую вечность.
Наконец сквозь нежный шелест реки послышался топот копыт. Железные подковы зазвенели по камням моста. Всадники приблизились к воротам. Их было не меньше полудюжины, слишком много, чтобы мы могли с ними быстро расправиться. Из замка донесся окрик, прибывшие назвали пароль, и под аккомпанемент раздраженного ворчания заскрипела лебедка. Массивные ворота раскрылись, и всадники въехали в Ланвирн. Ворота захлопнулись, и снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь плеском воды.
Прошло еще сколько-то времени, и мы снова услышали, как к замку приближаются всадники. На этот раз, судя по звукам, их было двое, от силы трое. Я полез наверх; Карьян и Свальбард последовали за мной. Опять послышался окрик, на который прибывшие ответили паролем. Отголоски крика еще не замерли в ночи, как я уже перекатился через парапет, сжимая в руке кинжал.
Всадников оказалось трое. Один еще сидел в седле; двое других спешились. Они стояли ко мне спиной, но услышали топот. Один из них, обернувшись, раскрыл рот от изумления, но тут эфес моего кинжала ударился о его ребра, а лезвие на пядь вылезло из спины. Второй собрался было крикнуть, но рухнул словно подкошенный, получив по голове мешочком с песком. Всадник, который еще оставался в седле, осадил коня, но кто-то схватил его за ногу, вырывая из седла, а Элфрик довел дело до конца: он навалился всем своим весом на упавшего, и в полумраке я разглядел, как его кинжал поднялся и опустился — один раз, другой, третий. Ворота начали открываться. Схватив створку обеими руками, Свальбард что есть силы рванул ее на себя, вытаскивая опешившего стражника на мост. Карьян оглушил часового мешочком с песком, и мы оказались внутри замка.
