Да, Мигель действительно хотел, чтобы Анна поехала с ним. Он прекрасно понимал, что она не та женщина, которую было бы разумно пустить в свою жизнь. Но он также понимал, что никто его так не волнует, как она.
— Если бы я не хотел, чтобы ты поехала со мной, не просил бы тебя об этом.
Его лицо было почти скрыто широкими полями шляпы. Анна несколько мгновений размышляла, что ей делать. Она же специально ехала, чтобы увидеть его, побыть с ним и, возможно, что-то узнать о его сыне. И поездка в Руидозо может быть очень кстати. Они будут в общественном месте, где вряд ли возможна какая-то физическая близость.
— Хорошо, — ответила она. — Я только оставлю свою машину на ранчо.
Уже через пять минут Анна сидела с Мигелем в его черном «эксплорере».
Когда они остановились у светофора, Анна подумала, что впервые со времени своего приезда уезжает с ранчо. Она была так занята, что время пролетело незаметно, но совершенно не скучала. И что странно, не скучала она ни по игре на фортепьяно, ни по путешествиям.
— Я слышала, что выгул на пастбище закончился, — сказала она, когда машина вновь набрала скорость.
— Кто тебе сказал?
— Один из твоих помощников. А почему ты мне сам не сказал об этом?
— Я был занят. У меня не было времени ехать в конюшню.
Он лжет, подумала Анна, но решила ничего не говорить. Хотя его явное стремление отдалиться от нее озадачило ее.
— Если бы я знала, что Коул Портер повергнет тебя в такое настроение, я бы лучше сыграла Бетховена, — попыталась пошутить она.
Но Мигелю не хотелось говорить об этом. Последние три дня он старался забыть, как она выглядела, забыть ту прекрасную музыку, которая рождалась под ее пальцами, а больше всего то желание, которое он увидел в ее глазах. Именно поэтому он ушел тогда, не попрощавшись, и не возвращался. Она являла собой искушение, которое он не мог преодолеть.
— У меня не было никакого такого настроения, Анна.
Она взглянула на него и вдруг поняла, какое же наслаждение вот так сидеть рядом с ним, смотреть на него.
— Значит, ты не хотел быть со мной.
— Я не говорил этого. Но теперь, когда ты сама произнесла эти слова, думаю, нам надо быть честными друг с другом. — Он тяжело вздохнул.
Она смотрела на него, ожидая продолжения. Мигель почувствовал ее взгляд и повернулся к ней.
— Мы не можем быть вместе, — сказал он. — Мы будим друг в друге самые плохие воспоминания.
«Странно, что он сказал это, — подумала Анна. — Самые лучшие воспоминания в моей жизни были как раз о его объятиях».
