Одним ноябрьским вечером было так холодно и темно, что я решила доехать до дому на метро. Вышла на станции «Эмиль Золя» и мгновенно окоченела. Уже у самого моего дома кто-то тихонько окликнул меня:
— Шарлен! Постой, нам надо поговорить. Посмотри на меня, пожалуйста.
Я обернулась и увидела возле себя Максима — в круге света от уличного фонаря. Внешне он казался спокойным и пристально смотрел на меня. Его светлые волосы были припорошены снегом.
— Ты следил за мной?
— Да.
— Ты не имел никакого права, оставь меня в покое.
— Я хотел поговорить с тобой.
— Отлично. Говори. Я слушаю.
— На самом деле это ты должна мнекое-что объяснить.
— Что ты имеешь в виду? Я все прекрасно понимала, ноне хотела в этом признаваться.
— Не прикидывайся, Шарлен. Ты избегаешь меня нарочно, я все вижу.
— Ерунда. Я уже объясняла тебе, что мои родители запрещают мне…
Внезапно я остановилась. Сердцемое разрывалось, я должна была бы прогнать его, потребовать, чтобы он навсегда исчезиз моей жизни. Вместо этого я пролепетала:
— Лучше тебе вернуться домой. Я спешу, оставь меня.
— Шарлен, что происходит?
Я сдерживалась изо всех сил, чтобы не сказать ему правду. Он еще ближе придвинулся ко мне. Взял мои руки в свои.
— Хорошо, раз уж ты настаиваешь, буду с тобой откровенна. Мы больше не должны встречаться. Наша дружба принесет тебе одни неприятности. Ты заслуживаешь большего. Ты знаешь, какие слухи обо мне ходят? Так вот, это правда, я действительно пыталась покончить с собой, когда мне было тринадцать. Я непохожа на других, понимаешь. Господи, и зачем только я все это тебе говорю! Уходи и больше ко мне не приближайся. Я тебе не пара, я недостойна тебя. Ты только напрасно теряешь время с такой девушкой, как я. Без меня тебе будет лучше, поверь мне. Ты встретишь другую и будешь счастлив. Прошу тебя, Максим! Я слишком дорожу тобой, чтобы позволить…
— Прекрати!
Я замолкла, так резко Максим меня оборвал. Я даже не поняла, что он почти вплотную подошел ко мне. Я чувствовала на лице его дыхание. Неожиданно я оказалась в его объятиях. Где-то в животе стало очень тревожно, но это был не страх. Я позволила ему поцеловать себя и прижать к себе. Мне стало жарко — он предлагал любовь, до сих пор мне неведомую.
Мы были счастливы, и с каждым днем, с каждым месяцем я осознавала это все острее. Я никогда не переживала ничего подобного. Я становилась нормальным человеком. Такой же девушкой, как все, как те, которых встречала каждый день в лицее. Я перестала быть самой себе противной, я принимала себя, почти любила. И я любила Максима, не лукавя, без единой фальшивой ноты, без всяких оговорок, без истерик, без навязчивых идей, любила попросту, как умеют любить другие.
