Мое положение было ужасно. Но признать это означало признать свое поражение, Я знала, что все равно не смогу ответить ей, возразить. Любой другой на моем месте попытался бы что-нибудь сделать. Но только не я. У меня была одна цель в жизни, одно желание — чтобы все стало как прежде, чтобы моя подруга снова захотела дружитьсомной. А может, она проникнется ко мне уважением, если я безропотно буду терпеть все ее издевательства? И моя жизнь превратилась в одно сплошное унижение. Я терпела, терпела, терпела каждый день.
Я спокойно могла все это прекратить и отказаться от этой дружбы. Ведь ничто не принуждало меня оставаться с Сарой. И просто начать жить своей жизнью. Но такая мысль просто не приходила мне в голову. Я не представляла себе жизнь без Сары, не видела себя самостоятельной. Я отказывалась что-либо менять и хотя бы сделать попытку вырваться из затягивающего меня водоворота. Я не могла отступить назад, я сдалась.
Как-то вскоре после похорон дедушки я повесив голову брела по городу куда глаза глядят, и вдруг меня кто-то ласково тронул за руку. Я подняла голову и оказалась лицом к лицу со своей сверстницей, очень высокой и худой: она смотрела на меня, приветливо улыбаясь. Я тоже глядела не нее во все глаза, не зная, что сказать. На ней был топ, который был ей явно велик, и брюки тоже не по размеру. Лицо, исхудавшее и мертвенно-бледное, обрамляли светлые прямые волосы, постриженные каре. Глаза ее блестели. Они были такие большие, что, казалось, одни занимают все лицо.
— Ты не узнаешь меня? — спросила она. Конечно же, я ее узнала. Я попыталась улыбнуться, а потом обняла ее — это была Ванесса, это вернулось мое детство. Но в руках у меня было что-то бесконечно хрупкое, готовое рассыпаться, сделай я малейшее неверное движение.
Мы зашли с Ванессой в кафе. Я в два счета справилась с пирожным «наполеон», в то время как она лениво и без всякого интереса ковыряла «корзиночку», оставив ее почти нетронутой.
Мы проговорили с ней два часа и так свободно, как будто расстались вчера. Я спросила,как она поживает и что делает в Париже.
— Лечусь, целый месяц пробыла в больнице. Вышла только сегодня. — Она опустила свои огромные глаза. — У меня анорексия. Наверно, ты и сама догадалась.
И Ванесса рассказала о своей болезни: о том, что весит тридцать пять килограммов, что уже два года, как жизнь ее превратилась в ад, в постоянную борьбу со своим телом, рассказала о больницах, лечении, жестокости врачей, о том, как смерть несколько раз подходила к ней вплотную.
