Заинтригованный Эймеман больше не задавал вопросов. Однако он усмотрел иронию в том, что семья Ашарны была самой большой силой королевства и в то же время его величайшей слабостью, слабостью, которой скоро должен будет воспользоваться его народ.
Эти мысли принесли ему мрачное удовлетворение, но радости не доставили.
Прошло вот уже два часа после захода солнца, и горничные королевы Ашарны закончили переодевать ее для сна. Королева выглядела измученной, боль в груди к вечеру стала сильнее, чем была утром. Ашарна стояла перед единственным окном своей спальни, через которое можно было видеть засыпавший город и залив Кестрель, и думала, увидит ли она рассвет. Словно очнувшись, она сердито отогнала мрачную мысль. Ее правление длилось вот уже почти четверть века, и все это время она усердно работала в интересах своего королевства и его народа, не давая себе времени пожалеть себя или насладиться в полной мере теми благами и роскошью, которыми обладала по праву, и теперь она не должна была потакать своей слабости.
»Однако все же я могла бы сделать больше, если бы у меня оставалось время. Еще так много нужно сделать. — Ашарна тихо рассмеялась над своими мыслями. — Глупая старуха, времени никогда не будет достаточно. Кендра слишком суровая и требовательная госпожа».
Она сказала сама себе, что исключений не бывает, и что даже правителя можно заменить, как старую рубашку. Вслед за этим королева мысленно обвинила себя в излишней нескромности. После четверти века стабильности, процветания и, за исключением Невольничьей Войны, мирной жизни она не знала, готова ли Гренда Лиар принять ее преемника. Кроме того, она не могла решить, был ли он сам готов принять Гренду Лиар.
С горечью она мысленно призналась себе в том, что, возможно, Берейма никогда не будет готов к этому.
Мысли о старшем сыне наполнили печалью сердце королевы. Ему исполнилось двадцать четыре года, он превратился в высокого, крепко сложенного мужчину с благородной душой и четким ясным умом. Как наследник, он всего себя отдавал тяжелой работе на благо королевства, однако он был чересчур сурового нрава, думал медленно, слишком непреклонно придерживался принятых решений и, что больше всего тревожило королеву, Берейма был союзником Двадцати Домов. В течение всего правления Ашарны аристократы оставались самыми непоколебимыми ее врагами, и едва ли не половина ее сил уходила на то, чтобы создать поддержку, в которой она нуждалась, для того, чтобы держать Двадцать Домов под неусыпным контролем. Ашарна очень любила Берейму, однако боялась, что он никогда не сможет управлять с той решительностью и живостью, которые требовались Гренде Лиар. Самым большим опасением королевы было то, что ее сын позволит Двадцати Домам разрушить королевство, если только оно не разрушит само себя.
