— Так значит, Марин решил, что его сыну не следует знать ничего о его части в будущем Кендры? — спросил Оркид Эймемана, когда они остались одни.
Эймеман отвел взгляд в сторону.
— Оркид, будущее еще так неясно. Король не хотел бы чересчур обнадеживать Сендаруса.
Оркид глубоко вздохнул.
— Мой старый друг, ты забываешь о том, что я сразу вижу, когда ты начинаешь лгать. Ты не можешь смотреть мне в глаза, и говоришь так, будто извиняешься.
— Я никогда не говорю так, чтобы можно было подумать, будто я извиняюсь, — с жаром возразил Эймеман, и после этих слов молниеносно исчезло все его раздражение.
— Ну ладно, может быть, и ясно, когда я извиняюсь перед кем-нибудь другим, — примирительно проворчал он.
— Так в чем же заключается истина?
— Когда я говорил, что голова принца забита всяческим вздором, недостойным внимания, я не имел в виду ничего другого. Марин боится того, что его сын откажется от исполнения роли, которая сможет показаться ему недостойной его положения в любом варианте.
— Что же мы сможем сделать вопреки воле природы? Если мечты короля Амана смогут воплотиться в жизнь, мы должны приложить к этому все свои силы, независимо от того, покроет ли нас это славой.
— Однако король не намеревается выступать против естественного течения дел, предопределенного природой. Он хотел бы чтобы ты подготовил почву для предстоящих событий.
— Понятно.
Оркид поднялся и подошел к окну, сделав знак Эймеману присоединиться к нему.
— Ты видишь размеры этого дворца? Его население едва ли не равно населению самой Пилы. Я мог бы, пожалуй, найти около сотни добровольцев, однако при дворе Ашарны они окажутся жалкой горсткой по сравнению с самыми влиятельными персонами.
— Тем не менее король не хотел бы посвящать Сендаруса в эту часть наших планов.
— Чем скорее мы представим его королеве и всей королевской семье, тем будет лучше, — уверенно произнес Оркид.
— Сколько у нас времени для этого?
— Ты хочешь спросить, когда умрет королева? Это может случиться нынешней ночью, или на следующей неделе, или в следующем месяце. Она принадлежит к числу сильнейших натур, которые мне встречались, однако она очень больна.
— А как скоро после ее смерти вступит в действие первая часть плана?
— Думаю, что почти сразу.
— Все готово?
Оркид кивнул.
— Если только не произойдет ничего непредвиденного между нынешним моментом и последующим.
Эймеман взглянул встревоженно.
— Что ты хочешь сказать? Я убежден в том, что оппозиция не станет предпринимать никаких действий прежде, чем королева умрет.
