Его ласка ошеломила, потрясла ее.
– Ты такая нежная, – прошептал он. – Податливая и упругая…
Она затаила дыхание, пока его рука путешествовала по ее груди.
– О Ли, Ли, – простонал он и зарылся лицом во впадину ее грудей, обнаженных его жадной рукой.
Он целовал ее нежное тело, оставляя на коже влажные следы, и каждое прикосновение его колючих щек к ее плоти заставляло ее трепетать. Соски ее стали твердыми от желания.
– Скажи, ты хочешь меня?
– Да, милый, да! – Она не могла уже думать ни о чем, кроме захлестнувшего ее страстного желания. Еще мгновение, и он прильнул губами к ее груди.
Он пил ее, сначала едва касаясь сосков губами, потом принялся нежно водить по ним языком. Язык гладил, трогал, сладостно нажимал. Ее пальцы ласкали волосы у него на груди, она крепко прижимала его к себе. Наслаждение нарастало, пока она наконец не почувствовала, что еще секунда, и она умрет. Он нащупал подол ее халата, приподнял его и погладил ей коленку. Его рука поднималась все выше... выше…
– Чад, – простонала она.
Его поцелуи жгли ей грудь, шею, рот. Оба сгорали от единого желания.
Он взял ее руку, бесцельно гладившую его грудь, и повел ее вниз, мимо не расстегнутых еще пуговиц рубашки, мимо медной пряжки на ремне, чтобы прижать к своей восставшей плоти? Потом стал покрывать поцелуями ее лицо, шею, обнаженное плечо. Он говорил прерывисто, голос его срывался:
– Ли, потрогай меня. Я... я не хочу причинить тебе боль. Уже прошло некоторое время... с тех пор, как родилась Сара. Ведь тебе не будет больно?
– Нет, нет, – выдохнула она, качая головой и мягким поглаживанием руки показывая, что доверяет ему.
– Милая…
Телефонный звонок резким диссонансом ворвался в покой комнаты. Они вздрогнули. Чад тихо выругался. Ли выпустила его из своих объятий и побежала к телефону.
– Алло!
– Диллон у вас?
Ли не сразу смогла прийти в себя после прерванных объятий и долго не понимала, что говорит голос в трубке.
– Диллон? Чад?
– Он у вас?
– Да. Минуточку.
Чад уже стоял рядом. От его взгляда ее ноги прилипли к полу, словно она была бабочкой на булавке у коллекционера. Он взял трубку из ее ослабевших рук.
– Да, – резко бросил он невидимому собеседнику. С минуту он слушал, глядя на нее своими пронзительными глазами, потом отвернулся. – Где? Совсем плохо? – Последовали несколько сдержанных ругательств. – Хорошо, буду через полчаса.
Он положил трубку, бросился к дивану и сунул ноги в туфли, преодолевая сопротивление жесткой кожи.
