Она кивнула.
Я изо всех сил старался, чтобы это звучало просто как светская болтовня.
— А ты, случайно, не помнишь, как ее звали?
— А то! — Ее большой рот растянулся в ликующей улыбке. — Это автопортрет.
— Вот как, — прошептал я.
— Надеюсь, лейтенант, это не создает для вас проблем? — участливо осведомилась она. — Я имею в виду, что я говорю с вами и одновременно поворачиваюсь к вам спиной?
Я подумал, что сейчас самое время сделать большой глоток, и осуществил это, пока она рассматривала мое лицо с явным изумлением.
— Не смущайтесь, лейтенант, — промурлыкала она глубоким контральто. — Я принимаю ваши слова как комплимент.
— Так и есть, — заверил я, — зови меня Элом. Она кивнула:
— Отлично, я буду называть тебя Эл.
Я посмотрел, как она идет к дивану, и попытался быстро сравнить живую натуру с фотографией на стене, но джинсы, хотя и обтягивали зад, сильно мешали. Она села на диван, удобно скрестив ноги и сжав стакан обеими руками, прежде чем выжидательно посмотреть на меня. Я сделал еще один торопливый глоток, приготовившись солгать и прилагая все усилия, чтобы мои слова звучали похоже на правду.
— Знаешь, о художниках говорят, что у каждого и: них свой почерк, по которому специалист безошибочно определит автора. Интересно, можно ли это сказать и о фотографах?
Несколько секунд Селестина в задумчивости покусывала губы.
— Думаю, да, — заключила она. — Во всяком случае, о хороших.
— Ты — хороший фотограф, Селестина. Мягкий смех забулькал у нее в гортани.
— По-моему, ты не совсем объективен.
— Те фотографии, что я нашел в квартире Голди Бейкер, — сказал я. — Они были хороши, я имею в виду технику.
— Спасибо, добрый господин! — Она склонила голову в легком поклоне.
— У тебя свой, индивидуальный почерк, — продолжал я. — Ты делаешь что-то свое, особенное, с ракурсами и пропорциями.
— Я польщена и удивлена, Эл. — Она вдруг стала серьезной. — Ты прав, особенно не забочусь об освещении, а предпочитаю найти правильный ракурс, что автоматически дает нужное сочетание света и тени.
— Это как отпечаток пальца, — восторженно сказал я. — И я сразу узнал твой стиль, когда увидел серию снимков этой пары — Брюса Вильямса и Голди Бейкер!
— Кто это? — Она осторожно поднесла стакан к губам и отхлебнула немного ликера.
— Парень, который застрелился после того, как совет директоров и его жена получили пакеты с фотографиями.
— Я никогда не слышала о нем, — равнодушно бросила она.
— Ты работаешь в студии, расположенной среди трущоб, — раздраженно сказал я, — в доме, который должны были снести двадцать лет назад. Я был пару раз в этом клозете, который ты используешь под приемную, но не видел там никого похожего на клиента! Я медленно обвел взглядом комнату.
