— С какой стати его вскрывать? И так всё ясно. Другое дело, если бы женщина была. Этих мы на беременность проверяем.
— Какая разница! Кодекс требует вскрытия всех неопознанных трупов.
— Кодекс не требует, а рекомендует, — один из сыскарей уже листал конспект, выискивая соответствующий параграф закона.
Беседу никак нельзя было назвать конструктивной, но Цимбаларь уже не мог выйти из роли придирчивого ревизора.
— Труп дактилоскопирован? — спросил он.
— Конечно. Только ответ что-то запаздывает. Поторопить экспертов?
— Пока не надо. Вы на празднике гульнули и они, наверное, тоже… Во что был одет убитый?
— Трусы да носки.
— Для апреля чересчур легко, — заметил Цимбаларь, но, вспомнив о том, как сам недавно бегал голышом по лесу, развивать эту тему не стал. — Как вы полагаете, когда его раздели — до наступления смерти или после?
— Трудно сказать. Но в любом случае похоже на грабёж.
— Или на устранение улик, способствующих опознанию трупа, — возразил Цимбаларь.
— Тогда почему пальцы не отрубили?
— Наверное, были уверены в том, что он не проходит по нашим учётам. Или спешили.
— Кто же тогда его раздел?
— Пушкин! Мало ли всякой шушеры по ночам шляется. Бомжей на вашей территории много?
— Кто же их считал! Они как перелётные птицы.
— Но ведь должны быть и оседлые.
— Сотни три наберется.
— Пофамильный список имеется?
— Мы не паспортный стол.
— Как насчёт директивы, предписывающей взять на учёт всех бродяг и попрошаек?
— Директива есть, да рук лишних нет. Пусть этим участковые занимаются.
— Как труп оказался в подвале? Ведь была же команда запереть все нежилые помещения на замок и опечатать. Причём команда категорическая.
— Запирали. Взламывают каждый день.
— Кто взламывает?
— Да кто угодно. Бродяги, малолетки, наркоши… Даже старушка одна отличилась, у которой там кошка приплод принесла.
— И всё же не пойму я, что у него с головой случилось… — Цимбаларь вновь стал перебирать фотографии покойника. — На топор не похоже, на пилу тоже. Может, он на рельсах её оставил?
— От того подвала до ближайших трамвайных путей семь километров, а до железнодорожных — все десять. Тем более что колёса рельсового транспорта оставляют сравнительно ровный след. А здесь, можно сказать, рваная рана.
— Да, как будто птичке голову свернули, — согласился Цимбаларь и почему-то вспомнил об окровавленных руках Верховного Мага.
— Я вот что думаю, — в разговор вступил самый младший из оперов, до того помалкивавший. — Мне что-то похожее в Чечне приходилось видеть. Называется минно-взрывная травма.
