Можно назвать это ребячеством, но в конечном счете парню было всего лишь двадцать два года. Отдышавшись и хохоча, Питер оглянулся и увидел, что вокруг них собралась большая аудитория. Мальчишки, девчонки, молодежь. Босоногие или с торчавшими из сандалий пальцами, они, восхищенно поблескивая глазами, тесным полукругом обступили корраль.
Оживление и шалости постепенно стихли.
— Наверно, матадор! — донесся до Питера тонкий девичий голосок.
— Но знаешь, — послышался другой, — конь-то только играл, как собачонка.
— А бывает дурной глаз?
— Тише! — шикнул кто-то постарше. — Еще услышит, и тогда…
Они испуганно замолчали. Вперед выступил пеон. Хорошо сложенный, с гордой осанкой, но в лохмотьях. Белая хлопчатобумажная рубаха, обтрепанные до загорелых колен белые штаны. На голове соломенное сомбреро. На тулье под лентой с одной стороны пучок оберток с кукурузных початков для закрутки сигарет, с другой для этой же цели — достаточное количество табачного листа. Подходя к ограде корраля, он как раз достал листочек обертки и растирал между ладонями лист табака. Закурил, но, заметив, что Питер обратил на него внимание, забыл о сигарете и, щедро улыбаясь, рассыпался в многословных приветствиях и похвалах.
— О, сэр, — лопотал пеон на ломаном английском, — совсем понятный, кто есть самый счастливый на весь мир, это он, кто имеет слово отводить пули и другое слово заколдовать кони.
— Значит, ты уверен, что я могу отводить пули? — серьезно спросил Питер.
— Разве Тигр не промахнулся? — вопросом на вопрос ответил тот.
— Если точнее, — заметил Питер, — он промахнулся, потому что я споткнулся.
— О да… о да! — воскликнул, волнуясь, пеон. — Сеньор будет это сказать. Он будет это объяснять. Однако мы все знаем! Если он только упал, разве Тигр не остановился и не убил, когда он лежал? Однако нет! Мы видеть и понимать! Тигр испугался, когда сильный слово отвел его пулю!
— Пускай будет по-твоему, — согласился Питер, свертывая сигарету и слегка пришпоривая пятками Злого Рока.
— И конь тоже! — замахал руками пеон.
Питер пожал плечами. Если ему хотят приписать сверхъестественную силу, почему бы не извлечь пользу из столь странных правил игры?
— Прикажи ему спуститься ко мне, — лукаво крикнул пеон, указывая пальцем на небо.
Питер Куинс глянул вверх. Высоко в бледно-голубом небе зависло крошечное черное пятнышко — пернатый хищник высматривал добычу.
— Думаешь, я могу заставить его спуститься? — спросил Питер.
— Конечно, сеньор.
