— Ты уже не можешь подписать бумаги, Слоуп. Тридцать секунд прошли!
Великан запустил пальцы в волосы, а Бонанза произнес одно только слово. Это было короткое слово, но очень выразительное. Оно прозвучало как хлопок надутого воздухом бумажного пакета.
— Великий Боже! — заныл Рональд. — Неужели ты позволишь провести себя этому дохлому щенку, этому бродяжке и воришке, который…
— Не говори больше ничего, — попросил его Слоуп.
А затем сделал забавную вещь. Пересекая комнату, остановился прямо напротив меня, посмотрел на меня встревоженными глазами и спросил:
— Рэд, что ты на самом деле думаешь об этом?
Ну, тут я выпалил все:
— Они подняли цену, как я и говорил, с пяти тысяч до десяти. Десять тысяч баксов! Но настоящий торг еще не начинался. Они будут и дальше поднимать цену. Неужели ты сам не видишь, что эти людишки пытаются провернуть? Затеяли нечестную игру. Ты — главный владелец акций Кристабеля. Наверное, сначала старик Бонанза думал, что в этом ничего нет, но, когда стали рыть немного глубже, оказалось, что это не жила, а чудо. Бьюсь об заклад, Кристабель — это целое состояние. Я прошу тебя вспомнить еще одну вещь — бледный вид Рональда Большое Сердце, когда всего минуту назад я сорвал маску с его обманчивого лица.
Возможно, из мною сказанного Слоуп понял только то, что я повесил на самом видном месте. Однако он обернулся, грустно посмотрел на брата и, покачав головой, заключил:
— Боюсь, что Рэд прав. Я имею в виду, что мне нужно внимательно разобраться в этом деле и посоветоваться.
Бонанза, который изо всех сил тащил этого мула к воде, разозлился, что тот не стал пить. Он потерял голову, взорвался и, размахивая жирными руками, заорал:
— Убирайся вон из моей конторы и пропадите вы все пропадом! Ты, тупая башка, я разворошу весь Потсвилл, чтобы схватить тебя. Я заставлю тебя попрыгать!
Слоуп внимательно посмотрел на него, потом повернулся ко мне:
— Полагаю, мы можем уйти, Рэд. Кажется, ты был во всем прав.
И мы пошли прямо к дверям, при этом я шел быстро и на цыпочках, потому что, по правде говоря, чувствовал себя так, будто мне в любую секунду могли выстрелить в спину.
Когда мы уже были у лестницы, я услышал рык Бонанзы:
— Ты такой же идиот, как твой братец. У тебя не больше самообладания, чем у глупой девчонки. Ты дрожал и трясся как дурак перед уличным мальчишкой, который на самом деле ничего не знал!
Потом донесся визгливый голос Рональда:
— А ты сам тоже хорош! Если хочешь знать, как игрок ты — ноль! Ты дал Рэду посмотреть свои карты и выкладывал их одну за другой точно так, как он говорил!
