Девушка подозрительно сощурила глаза.
— Послушайте, вы к чему-нибудь относитесь серьезно? Ну, хотя бы к собственной жизни?
— А у меня в кармане страховка на тысячу долларов, — хмыкнул Кид. — Разве можно требовать от человека большего?
Она весело, беззаботно рассмеялась вместе с ним. Потом уточнила:
— Так вы это серьезно? Вы и в самом деле намерены нам помочь?
— Клянусь, — торжественно пообещал Кид, протягивая ей руку.
Она тоже подняла ладонь и вдруг отдернула ее, точно обжегшись.
— Нет! Я не имею права связывать вас словом! Но знаете что? Если вы сейчас отправитесь к нам на ранчо и скажете все это моей матери, ей-богу, она решит, что вы ангел и явились к нам на выручку прямехонько с небес!
Миссис Милман уже дважды пробежалась быстрыми шагами от дома до леса, но ни на йоту не приблизилась к тому, чтобы принять хоть какое-то решение. А времени оставалось все меньше, и она хорошо это знала. Знала она и то, что если решение не будет принято, то ранчо грозит неминуемое разорение. А в ее глазах этот кусок земли стоил куда больше, чем груда зеленых бумажек. Порой ее мысли невольно уносились прочь, туда, где муж отчаянно старался найти кого-нибудь, кто бы пришел к ним на помощь. Однако особых иллюзий не питала. Они прожили вместе уже столько лет, что Элинор успела хорошо узнать этого человека: сурового с виду, но с мягким, незлобивым сердцем. Слишком мягким, со вздохом подумала она, чтобы решить эту проблему.
И все-таки что же ей делать?
Миссис Милман вновь повернула к лесу и зашагала вперед, высоко подняв голову, опираясь на трость. В этот момент она была похожа на одну из тех жеманниц Старого Света прежних времен, которые, изображая пастушек, резвились в садах Трианона.
Женщина кружила и кружила как заведенная, пока, остановившись на минуту в тени деревьев, чтобы передохнуть, не заметила вдруг вдалеке силуэты двух всадников. Они вихрем летели прямо к ней. Насколько Элинор могла видеть, под одним из них была крупная гнедая лошадь, под другим — вороная, на груди которой ярко выделялась белая манишка. Всадники были примерно одного роста, но вороная лошадь неслась так легко, что можно было подумать, будто сидевший на ней мужчина весит не больше, чем ребенок. Легко, словно танцуя, она взлетела на вершину холма, задохнувшись не больше, чем если бы на спине у нее никого не было. Миссис Милман ахнула от удивления, сообразив, кто перед ней. Только у одного человека в мире была такая кобыла.
