Джордан поймала себя на том, что перестала разговаривать.
— Еще кофе? — спросила она, стараясь говорить как можно безразличнее.
— Спасибо, достаточно.
Между ними снова повисло молчание. Ривз безмолвно смотрел на нее из своего угла. Их разделяла всего одна диванная подушка. Непроизвольно потянувшись вперед, он, не до конца сознавая, что делает, взял Джордан за руку. И она позволила ему это.
При горящих свечах предметы отбрасывали гигантские колеблющиеся тени. Матово-белая штукатурка на одной дтене облупилась, обнажив кирпичную кладку, но это и придавало комнате особое обаяние старины. Повсюду в тонких медных рамках были развешаны оригинальные афиши, сообщавшие о предстоящих, а на деле давно прошедших, концертах, балетных постановках и художественных выставках.
Широкие высокие окна, почти во всю стену, были задернуты шторами с набивным рисунком в золотисто-коричневых тонах. Тот же узор повторялся в обивке дивана и подушек, которыми были выложены сиденье и спинка старого коричневого кресла. На полу квартиры, имеющем тот особый блеск, который приобретает дерево после долгих лет службы, совсем не было ковров, они были здесь совершенно не нужны, поскольку только скрыли бы естественную красоту этих старых половиц.
— Мне нравится здесь. — Его большой палец, описав несколько задумчивых кругов на запястье Джордан, скользнул ниже, принявшись ощупывать ее ладонь. Однако Ривз вовсе не осматривал ее квартиру. Ривз смотрел на ее губы.
— Спасибо за комплимент, — с трудом выговорила она. — Я… все сделала сама. Заново обила диван, обтянула подушки.
— Отлично выглядит, — ответил он, но глаза его остановились не на диванных подушках, а на ее груди. Джордан с трудом сглотнула, когда эти глаза, снова взметнувшись вверх, встретили ее полный смятения взор.
Еще никогда в жизни Ривз не видел такой чарующей пары глаз, как у новой знакомой. Их цвет — дымчато-серый — был необычен, но самая интригующая особенность заключалась в том, что серую радужную оболочку опоясывали каемки настоящего синего цвета. Однако даже не загадочные физические признаки определяли неповторимость этих глаз. Они жили своей особой жизнью, за ними был скрыт какой-то особый мир. Синие кольца вокруг серых дисков, казалось, то расширялись, то сужались, сами решая, впускать или не впускать посторонний взгляд в душу этой женщины. Неудивительно поэтому, что в тот вечер для Ривза Гранта делом жизни стало выведать все секреты, которые таили в себе эти колдовские глаза.
