И все-таки глиняные статуи, хоть и тонкие, но тяжелые, беспокоили Нетуба. Вначале он хотел делать их из дерева, но они оказались еще тяжелее. Мумия, лишенная внутренних органов, почти ничего не весит, поэтому не стоило возбуждать любопытство жрецов во время церемонии открытия рта. Когда речь шла о рядовых покойниках, божьи слуги не давали себе труда вынимать мумию из гроба. Они лишь приподнимали картонную или гипсовую маску, касались теслом губ и произносили священные слова, возвращающие мумии чувствительные способности, а затем переходили к следующему покойнику.
— Видишь ли, Ануна, — говорил Нетуб тихо, так, чтобы его не услышали другие, — вас перемешают с другими мумиями, настоящими, и вполне возможно, что служители почувствуют разницу в весе. В этом вся опасность. Мы должны облегчить глиняные статуи. Я даже подумал, а не заменить ли их картонными.
— Картон непрочен, — возразила Ануна. — Его можно продырявить пальцем. А от тяжести инструментов половинки статуй вообще разойдутся.
— Знаю, — вздохнул Нетуб. — Потому-то я и остановился на глине.
— А сколько времени ты сможешь удерживать здесь всех этих людей? Они скоро заскучают, захотят вернуться в город… И там, в пивных, все разболтают проституткам.
— Долго мы здесь не пробудем, — ответил Нетуб, чье лицо скрывала темнота ночи. — Анахотеп умрет со дня на день.
— Вот как? — удивилась девушка. — Как ты можешь быть в этом уверен?
— Потому что мы убьем его, — спокойно ответил Нетуб Ашра.
Нетуб показал Ануне яд, который должен был поставить точку. Это был пузырек из матового стекла, чуть больше указательного пальца, заткнутый глиняной пробкой.
— Полагаешь, ты сможешь незаметно приблизиться к нему, чтобы влить эту дрянь в вино? — недоуменно спросила девушка.
— Нет, не я, — коротко ответил Нетуб. — Я передам пузырек двум детям, которые сопровождают Анахотепа в его ночных прогулках. Они — два брата, в которых номарх влюбился и которых он называет «живыми посохами», потому что привык опираться на них при ходьбе.
— Дети согласятся отравить номарха? — недоверчиво спросила Ануна.
— Они ненавидят его. Они его боятся. Анахотеп велел зашить им веки, чтобы они не могли увидеть его секреты. У них лишь одна мысль — избавиться от него и обрести зрение. Ты считаешь, что это недостаточно веская причина?
— Пожалуй, — согласилась девушка.
— Завтра я еду в Сетеп-Абу, — продолжил Нетуб. — Ты поедешь со мной, так как я не хочу оставлять тебя одну с моими людьми. Теперь, когда все готово, надо побыстрее покончить со всем этим. Два месяца, пока мумия Анахотепа будет мокнуть на троне, станут тяжелым испытанием, и я должен быть рядом.
