Прогулка на свежем воздухе — это как раз то, что ему сейчас требовалось. Но, все же как быстро раскручиваются события! Конечно, во всем виноват только он. Именно из-за неумения контролировать инстинкты ему подобные оказались в положении изгоев у себя на родине. Люди и там и здесь не очень-то похожи на баранов, безропотно идущих под нож. И ему придется к этому привыкать, если хочет прожить хоть немного дольше нескольких дней.
Николай брел по лесу, наслаждаясь ночной прохладой. Темнота не мешала ему ориентироваться, а чужая память услужливо подсказывала дорогу. Он двигался почти бесшумно, неслышно раздвигая ветки и инстинктивно ступая так, чтобы под ногами не треснул сучок, нарушая первозданную тишину. Повеяло сыростью, и он взял левее, в направлении водоема. Вскоре юноша, сбросив одежду, уже расплескивал отражения звезд в воде и покрывая рябью желтый блин Луны. Он перевернулся на спину и стал смотреть в бездну чужого неба, разглядывая незнакомые созвездия. Где-то там, в невообразимой дали, осталось то, что было его родиной. Но, это скорее была мачеха, чем родная мать. За свои неполные двадцать лет он ни разу не был в большом городе. Школа, располагавшаяся за Полярным кругом, вспоминалась одной сплошной зимой. Даже летом, коротким и скоротечным, земля там не оттаивала глубже чем на метр. Конечно, детвора, подражая героям слащавых развлекательных программ, пыталась купаться, но это было то еще удовольствие. «Порывшись» в памяти последних доноров, он с удивлением обнаружил, что им никогда не показывали так называемых боевиков, большими любителями которых были крутые ребята. Только то, что здесь определяли как «мыло», да еще детские мультики. Конечно, трехмерное голографическое изображение и мощный стереозвук были намного лучше примитивных плоских картинок, называемых здесь кино или видео. Но, столь явное ограничение репертуара говорило о многом. И, несмотря на все слова о высокой сознательности, их боялись, не считая при этом разумными людьми.
Желая развеять неприятные воспоминания, он глубоко нырнул и плыл под водой, пока хватило воздуха. А хватило его в наполненном под завязку чужой энергией теле минут на десять. Николай не осознавал своей уникальности. Для него это был первый подобный опыт. И то, что для большинства людей было недостижимо, казалось нормой для молодого, сильного мужчины, решившего немного побаловаться.
Выстирав одежду и натянув ее прямо мокрой, он неторопливо пошел дальше. Вскоре послышался шум изредка проезжающих машин, и парень уловил запах остывающего асфальта. Остановить удалось лишь третью машину. Сразу сунув водителю двадцатидолларовую купюру, Николай всю дорогу молчал, поскольку опасался вступать даже в маломальский контакт.
