— А то я келарем не был! Кого хочешь надуть, дитятко? Господа ты еще надуть сможешь, но старого Афанасия — никогда. Доставай бутыль, говорю!
Брат Серафим еще раз горько вздохнул и вынул из рукава полуштоф. Протянув его своему мучителю, он хмуро спросил:
— Епитимью увеличивать будете, отче?
Старик посмотрел на Иннокентия, нахмурил брови.
— А что, боярин, может, и вправду пожалеть запивашку? Келарь опустился на колени и приложился к руке Великого Сакеллария.
— Встань, дурак! — беззлобно отругал его старик. — Никогда не целуй руки пьяному священнику! И епитимья моя недействительная, поскольку я выпимши. А сказ мой будет таков: послезавтра мы проведем ревизию монастырских подвалов. И спаси тя бог, если случится какая недостача! Все уразумел? Ступай себе с богом!
Придя в свою келью, брат Серафим сел на жесткое ложе и обхватил голову руками. Ирод проклятый! Навуходоносор! Страшная слава про него идет — никому он не спускает. Лучше бы келарю два раза по триста молитв наложили в качестве епитимьи!
В ризнице они застали сладко храпящего отца Михаила.
— Спекся Миша, — с грустью сказал старик, — спи, дружок школярный, не будем тебе мешать!
— А поехали ко мне, владыка! — предложил Иннокентий.
— Поехали, — быстро согласился Афанасий, — а баба твоя не будет против? Бабы ваши не чета нашим — съедят и не поморщатся!
— Инге скажу, что важная политическая встреча, — нашелся Кеша, — так что, едем?
— А, давай! — рубанул ладонью воздух старик. — Сегодня у нас четверг будет? Говорят, что в ночь на пятницу сны вещие снятся!
— И часто исполнялись ваши сны, владыка? — поинтересовался парень.
Афанасий пожал плечами.
— А шут его знает, Я завсегда в четверг надираюсь, чтобы утром не помнить, чего снил. Хе-хе!
Картина первая. Отвратительным утром в пятницу 28 апреля (летосчисление здесь не совпадало с земным) Ростислав Алексеевич Каманин сидел в поместном приказе и ворошил груду бумаг, требовавших немедленного просмотра. Напротив сидел Алексей Михайлович, его отец, которого он забрал с Земли вместе с семьей, как и обещал. Близняшки тоже изъявили желание покинуть планету вместе с ее проблемами и, досрочно защитившись, присоединились к отцу и матери.
— Вот и славненько, что с замужеством не торопились! — радовались они. — Теперь тут какого графа отхватим, а то и князя!
Нынче девочки сидели дома вместе с Полиной и разучивали современные бальные танцы. Французский балет того времени представлял собою бесконечную череду шаганий и приседаний, длился уйму времени, и нужно было обладать воистину ангельским терпением, чтобы запомнить все выходы и фигуры. Маша от разучивания танцев отказалась, сказав, что по возрасту ей положено сидеть у стены и ворчать на молодежь.
